На ней надулся пузырь как при ожоге с жидкостью внутри. Только она была не прозрачной, а болотного цвета, что вызвало во мне чувство страха и омерзения. Я содрал его палкой, чтобы не касаться. Жидкость вытекла, обнажив инородное тело пытающееся прижиться ко мне. Айрис скинула с себя штаны и отбросила в сторону. Осмотрела ноги, не заметив ничего подозрительного, переключилась на мою руку. Оценила происходящее, и как обычно в критической ситуации, взялась за нож.

— Только руку не отрезай! — Взмолился я.

— Я не собираюсь!

Прирастающий организм шевельнулся, чем напугал меня до коликов. Это ужасно отвратительно, когда на тебе пытается вырасти паразит. Айрис крепко зафиксировала мою руку, прицелилась и точными движениями, как хирург с многолетним опытом вырезала чужеродное существо из моей раны и выбросила его со скалы вниз. Я закричал от боли. Рана, размером с пятирублевую монету обильно закровоточила. Снял майку и перевязал ею рану.

— Меня не только унизили, тем, что обоссали, но еще и хотели обрюхатить изуверским способом. — С досадой произнес я, с трудом выдерживая пульсирующие боли.

— То, что мы не взяли с собой медицинские капсулы, огромная глупость. — Айрис сочувственно посмотрела на меня.

— Мне вообще кажется, что мы глупые. — Я приподнял край майки, чтобы посмотреть на рану. Боялся, что могло что-нибудь остаться от твари.

Там была только кровь, начавшая запекаться по краям. Я снова прикрыл рану и попросил супругу перевязать меня, как следует. Пока мы занимались этим несколько слизней» снова подобрались к нашему укрытию. Айрис сбила их вниз, не дав использовать свое отвратительное оружие.

Ночной лес под нами буйствовал, спеша насытить плоть за оставшийся промежуток времени. Светила начали отпочковываться друг от друга, заканчивая соитие. Осталось минут семь до конца ночи. Как обычно, чем меньше оставалось времени, тем медленнее оно двигалось, и сложнее было поддерживать боевой задор. Наверное, из-за раны, я почувствовал усталость и легкую апатию. Вообще не хотелось махать дубиной, а только сидеть с закрытыми глазами, прислонившись к стене.

— Ты какой-то бледный. — Айрис встревожено посмотрела на меня. — Тебе плохо?

— Сейчас пройдет. — Я оперся рукой о камень и закрыл глаза. Внутренности закрутились как в центрифуге.

Меня скрутило спазмом и вырвало. Потом еще раз и еще. Я упал на пол и сворачивался в позу эмбриона каждые несколько секунд. Мне уже нечем было рвать, но организм все равно не мог остановиться. В итоге я провалился в тягучую ледяную тьму.

Что-то я стал часто терять сознания в самый неподходящий момент. Причем в этот раз пробуждение никак не наступало. Я начинал слышать и чувствовать, но сил у меня было так мало, что любое напряжение заканчивалось очередным обмороком. Айрис, наверное, и не догадывалась о моих потугах. Мне даже казалось, что ее нет рядом. Глупости, конечно.

В очередной раз я пришел в себя от запаха дыма и треска дров в костре. Напрягся изо всех сил и открыл глаза. Айрис сидела ко мне спиной, а за ней поднимался дымок.

— Эй. — Сипло выдавил я из себя.

Айрис подпрыгнула, развернулась и схватила меня за лицо.

— Гордей, тебе лучше? Как ты? — Она, как любопытный енот, пробежалась пальцами по лицу, потом заглянула под повязку на руке. — Болит?

— Я… норм. Жить… буду. — Едва слышно прошептал я.

— Это хорошо. Я тут ягод нарвала, разных, варю компот, как твой отец научил. Сейчас напою и тебе станет лучше.

— Просто… вода… есть?

— А, вода, конечно. — Айрис подняла скорлупку наполненную водой. — Я при помощи палки из водопада воду набираю. — Пояснила она.

Супруга помогла мне приподняться и поднесла к губам емкость с водой. Я сделал два жадных глотка. Вода живительным бальзамом растеклась по пересохшим внутренностям. Попил еще немного и почувствовал, что держаться сил не осталось.

— Хватит. — Я лег на каменный пол. — Сколько… я был…

— Часа три.

— Откуда… ягоды?

— Как только ночь закончилась, я поднялась на обрыв и сбегала в лес. Набрала дров и ягод. А еще сорвала листьев с куста, на котором увидела раненую птицу. Она очень настойчиво пыталась накормить себя ими. Подумала, а вдруг целительные.

— Где?

— Один приложила к ране. Другие здесь. — Она показала мне веер из листьев в руке.

— Дай… пожевать. — Попросил я.

— А вдруг будет хуже?

— Куда уж… хуже. Дневные… полезные.

Айрис засомневалась, но все-таки протянула мне один лист. Разорвала пополам и сунула в мой открытый рот. Я принялся жевать. Горько и терпко. Организм автоматически начал производить слюну, а желудок отозвался на горечь урчанием. Мне сразу стало легче после этого. После отравления неработающая пищеварительная система ощущалась, как единое болезненное пространство, заполнявшее тело от таза до головы. Как только она завелась, боль стала проходить.