– Ты все еще любишь Адриана? – неожиданно звучит вопрос, который бубном ударяет по мозгам, приводя их в тонус.

Я открываю глаза, которые прикрыла, чтобы расслабиться , и с удивлением смотрю на Рона, который внешне сконцентрирован на дороге. Он серьезно?

– Нет, конечно, - с оскорбленным видом выдыхаю я. – Почему ты спрашиваешь?

– Брат утверждает обратное. И у меня появились сомнения…

От услышанного корни волос начинают нервно шевелиться.

– Что он утверждает? Как ты можешь верить ему? Это бред чистой воды! Я его ненавижу, о какой любви речь? Пф-ф-ф…

Встряхиваю головой, не воображая, как можно предположить такую чушь.

– Ты заводишься в секунду, как только слышишь его имя – ты не равнодушна. Обижена на него сильно, но…

– Что «но»? Прекращай, Рон, - предупреждаю я парня, которого после разговора с Адри распирает от сомнительных выводов.

Все его догадки раздражают. Задевают за больное. Я люблю Адриана? НИ ЗА ЧТО.

– Ты целовалась с ним вчера.

Это даже не вопрос. Рон утверждает и использует это в качестве обвинения и доказательств, что я вру.

– Нет! То есть да, но все было не так, как поведал тебе Адриан. Что он наболтал тебе?

– И ничего не сказала об этом… - бубнит Рон, разочарованно поджимая губы.

Я закатываю глаза и призываю своим нервам успокоиться. Я была права, Адри использовал наш поцелуй для мерзких целей – настроить меня против брата и выставить непорядочной девушкой. Неужели Рон готов поверить этому мерзавцу, а не мне?

– Он поймал меня, когда я шла в душ, - размеренно начинаю объяснять я.
– Там все и случилось, тебя рядом не было, чтобы помочь… Это была полностью его инициатива, он поцеловал меня – это важно. Я не хотела этого и вырвалась при первой возможности.

– Тебе понравилось? – как будто ничего не слышит Рон и гнет свою линию.

– Что?!

– Сложный вопрос? – провокационно изгибает бровь.
– Тебе было приятно?

– Нет! Мне было противно! – уже краснею я от возмущения.
– И стыдно. Поэтому я тебе не сказала ничего.

– Ладно, - кивает Рон, принимая к сведенью мои показания.

Мне кажется, он не особо верит мне. Это выводит из себя. Зачем я должна оправдываться перед Роном?

– Если помнишь, то это была твоя идея заявиться на день рождения в качестве пары, - бухчу я, распираемая задетыми чувствами. – А по итогу, ты обвиняешь в чем-то меня, Рон!

Парень прочищает горло и протяжно выдыхает. Мои магнитные бури подцепили его - он сам начал, пусть теперь и отвечает.

– Успокойся, я не обвиняю, просто хочу понять…

– Что понять? До разговора с Адрианом тебе все было предельно понятно.

– Я выслушал его, поэтому появились вопросы.

– Так задай мне их. Прямо сейчас, - вызывающе настаиваю я.
– Я не хочу чувствовать себя дурой и крайней, что ты хочешь еще знать?

– С твоей стороны общение со мной обусловлено только желанием мести брату?

– Нет, конечно, - хмурю брови на нелепый и оскорбительный вопрос.
– Считаешь, что использую тебя?

– Ничего я не считаю. Я спросил – ты ответила.

– Мне неприятно, Рон, - мой голос подрагивает. Я складываю руки на грудь и отворачиваюсь к окну. Мимо проносятся многоэтажки. Мы уже в городе.

– Извини, - выдыхает Рон и касается моего локтя. Я дергаю плечом, давая понять, что обижена.
– Адриан наговорил сполна… Он зол на тебя.

– В отличие о него, я ничего плохого ему не делала!

– Да, но я давно знаю его, чтобы распознать ревность, которая льется у него из ушей и закрывает пеленой глаза…

– Хочешь сказать, он ревнует меня? – реагируя я на его предположение.

– Да, Стеша. И злиться он по понятным причинам - как смириться, если ты уже не его.

– Он имеет право злиться только на себя! В том, что произошло между нами – виноват он и только.

– Эта так. Думаю, Адриан понимает это, ведь он -не дурак, в конце концов. А может даже и сожалеет. Но исправить ситуацию в его случае не представляется возможным – ведь ты все-равно не простишь.

– А вот это правда. Никогда не прощу, - подтверждаю я, перебивая Рона.

– Вот. Поэтому….Что ему остается делать? Пыхтеть от неудовлетворенности, злости и ревности. Своим открытым игнором и вызовом в виде чужой девушки, ты провоцируешь его сильнее, и он не находит себе места и бесится от бессилия.

– Пусть, - фыркаю.

– Тебе нравится видеть его таким?

– Мне нравится его не видеть, - вношу важную поправку и продолжаю в эгоистичной манере. – Помочь я ему ничем не могу, увы… Пусть расхлебывает то, что сам заварил.