– Просто пошли его нахрен и все дела! – цежу сквозь зубы.

– Прекрасно! Ещё и уклонение от уплаты налогов, – сетует мой начальник. – У тебя пять минут, чтобы решить эту проблему. В противном случае поддержки от меня не жди! – твёрдой рукой впихнул меня в глубь кабинета и захлопнул за собой дверь.

«О, Боже!» – взмолилась я, когда потемневший, с дьявольским блеском взгляд пронзил меня насквозь, вызвав в моём теле невыносимо волнующую дрожь…

– Значит, – тяжко вздыхает, лениво поднимаясь со стула, – я «козёл»?

– Ты всё-таки понимаешь русский? Да? – пытаюсь его раскусить.

– Нет! Только значение этого слова, – отвечает, опуская недвусмысленный взгляд на мою неровно вздымающуюся грудь. – Я уже отвечал на этот вопрос. – Скользит им вдоль тела до открытых под рваными джинсами коленок и останавливается на них. Меня бросает в жар от его взора и голоса с оттенком металла. Решаю не подавать вида и весьма уверенно направляюсь на место Андрея, спрятать за письменным столом интересующие мужчину части моего тела.

– Гражданский муж? – переключает свой интерес на семейную фотографию, беря в руку рамку и недовольно хмурясь при этом.

– Я должна отвечать на этот вопрос?

– Вы с ним любовники? – игнорирует мою реплику, поднимая на меня испепеляющий взгляд.

– Моя личная жизнь не должна тебя волновать, – сдержанно отвечаю, доставая из ящика стола чистый лист бумаги и ручку.

– Хочу понять, что тебя остановило.

– Я не предоставляю услуги эскорта. Так ясно?

Алекс рассмеялся мне в лицо, возвращая рамку на место.

– Выходит, эскорт предоставил я? Ещё и заплатив за это? И как? – обходит стол и останавливается сзади, опуская свои горячие ладони на мои плечи. Я чувствую их жар сквозь слои плотной, зимней одежды, а также обжигающее над ухом дыхание. – Тебе же понравилось, Со? – произносит охрипшим голосом, сжимая на мне свои длинные пальцы. Волна дрожи проносится по телу, скапливаясь в тёплый комок эмоций в области моего живота. Этот мужчина способен вывернуть душу наизнанку лишь одним своим присутствием. Я прикрываю глаза, вспоминая, какими требовательными бывают его губы. Он хочет играть. Его понятия о флирте не отвечают общепринятым нормам. Цветочки, конфетки, кино, долгие прогулки под луной – не его стиль. Значит нужно хитрить? Скорее всего, только так его можно проучить. Хм…

– Да… – с придыханием шепчу, – особенно тот чудесный момент, когда ты испугался инъекции, – расхохоталась в ответ. – Такой взрослый мальчик и такая непредсказуемая реакция.

Плечи обожгло током и отпустило. Один-ноль в мою пользу! Значит задела зверского самца его же собственным недостатком. Мысленно растягиваю улыбку, принимаясь писать заявление об уходе по собственному желанию.

– Уходишь? А как же любимая работа? – не сходя с места, стебётся надо мной Алекс.

– Представляешь, даже просить о пощаде не стану, – парирую я. – Черт! – замечаю ошибку в документе и тянусь за корректором, чтобы закрасить лишнюю букву. – Найду других, кто оценит мой труд и не станет слушать беспочвенные обвинения!

– Я оценил твой труд, – зло выплеснул «Ходячий секс», резко развернув моё кресло к себе. Ухватившись руками за подлокотники, нагнулся близко, заключив меня в плен. Его глаза оказались в сантиметре от моих. Тёмные. Яростные. – Ты не устроишься ни в одну приличную клинику, – прошипел, стискивая на чёрной коже стула пальцы до хруста. – Это я тебе гарантирую. Ты – криворукий мастер, София! – рыкнул, скривившись от боли.

Мои ноги приросли к полу. Я растерялась на пару секунд от обиды, проглотив слова, пялясь на его самоуверенное лицо. Слишком красивое, чтобы отвести в сторону глаза.

– Какого черта ты усадил меня верхом лечить свой долбаный зуб?! – неожиданно взорвалась я праведным гневом. Нет, я, конечно, не права, но всему есть предел в конце концов. – Разве я могла сосредоточиться на верном выборе, когда подо мной твой член вырисовывал знак бесконечности?

– Да ты сама ёрзала на нём, разве нет?!

– Нет!!! Я просила убираться прочь! Ты настоял на нетрадиционном лечении!

– Ты мне голову задурила своим газом!

– Ох ты, Боже ж мой, – сочувственно качаю головой, – а кто чуть в обморок не свалился при виде комариной иглы?! Сказал, анестезия тебя не берёт. У меня рука дрогнула… Бур соскользнул. Я всего лишь пятнышко почистила! Там пломбы, как кот наплакал!

Злость охватила меня целиком. Если бы я могла вцепиться в его шею – расцарапала бы её с превеликим удовольствием. Вместо этого яростно сгибаю в руках пополам ручку-корректор, которая, не выдерживает напора, лопает, выбрасывая струю корректирующего вещества на дорогущий пиджак и не менее ценную вчерашнюю рубашку, что, кстати, до сих пор пахнет свежестью и его личным, дурманящим запахом…

– Упс… – выскочило само собой.

«Ну всё. Накрылись мои ботфорты медным тазом…» – подумала я, но Алекс лишь прикрыл глаза в попытке усмирить раздражение. Пару раз открыл рот, но так и ничего не сказал, только желваки заходили ходуном.