— Пожалуй, я сделаю вид, что этого не слышал, — мгновенно став серьезным, ответил я. Ник побледнел, сразу поняв что сболтнул лишнего.

По большому счету мне не было дела до отношений персонала к местным бандам, но раз я формально имел отношение к такой организации, то терпеть оскорбления в её адрес от простого смертного не имел права.

Откуда во мне взялась эта уверенность не знаю, но в этот конкретный момент я в своих словах не сомневался, что было заметно даже невооружённым взглядом. Любая организация строится на репутации. Сначала на репутации её лидера, а потом на репутации всех её членов. Слабые звенья должны быть уничтожены. Так было, так есть и так будет. Во имя великой Тьмы!

Человек за стойкой уже стал белее собственной рубашки. Возможно он сумел как-то уловить часть моих мыслей и теперь не знал как поскорее скрыться с моих глаз. Я же при этом временно выпал из реальности, зацепившись за последнюю свою мысль. Откуда она взялась? Почему именно Тьма?

— Где мой номер? — рассеяно спросил я, бездумно скользя взглядом по мебели. Я пытался пробиться сквозь мутную завесу в памяти, из которой одиноко торчала недавняя фраза.

Попытка проникнуть дальше привела к настоящему взрыву головной боли. Я отчётливо ощутил, как налились кровью глаза. Парень за стойкой шумно дрожал и не мог вымолвить ни слова, будто не было между нами защитной стены с механизмами, а я уже держал нож у его горла.

— Я не слышу твой ответ, Ник, — борясь с накатившей тошнотой, вкрадчиво произнёс я.

— Самая последняя дверь справа. В конце коридора, — выпалил управляющий и я молча направился в нужную сторону, краем глаза заметив, как человек без сил оседает на свое рабочее место.

Я бы тоже куда-нибудь осел, но для этого надо было добраться до безопасного места. С каждым шагом идти становилось все труднее, но я не позволил себе сбиться с шага. Закрыв за собой дверь в номер, я прислонился к ней спиной и тихо сполз на пол.

Двигаться не хотелось. Думать тоже. Хотелось чтобы пульсирующая в голове боль прошла, но для этого требовалось время. А ещё нужно было перестать вспоминать об этой проклятой Тьме.

Каждая случайная мысль о причине моей головной боли, порождала новую волну страданий, будто я дёргал за вбитый в рану нож. Замкнутый круг. Нужно было как-то отвлечься и я стал бездумно рассматривать окружающие предметы.

Стол, стул, узкая кровать с цветастым покрывалом. На стене тускло горит ночник. Очертания предметов тонут в приятной полутьме. Пахнет пылью и свежестью одновременно. Странное сочетание. Справа виднеется кусок двери в соседнее помещение.

Я, сцепив зубы, поднялся и дотянулся до изогнутой ручки. Внитри оказалась крохотная душевая с ржавым поддоном и унитаз со следами нескольких поколений постояльцев. Жить можно.

Как только я сумел переключиться, боль отступила и мне стало легче. Я умылся воняющей химией водой и не раздеваясь завалился на кровать. Я попробовал нащупать границы дозволенного, гоняя мысли по кругу.

Через несколько минут минут стало понятно, что мне не стоит лезть в своё прошлое. Именно с вопросов о нем мигрень начинала разгораться с новой силой, но при этом о причинах блокировки памяти я мог рассуждать вполне свободно.

Итак, что я имею? Странный мир с непонятными механизмами и чёрным небом. Люди живут в фундаментах, словно кроты или другие подземные твари. Власть принадлежит уличным бандам, которые не стесняются пускать в ход силу и устраивать расправу прямо на улицах. Так себе картинка.

При этом со мной самим вообще ничего не понятно. Я умею сражаться и убивать людей. Умею запугивать собеседников и налаживать отношения, причём оба варианта даются мне довольно легко. Моя память заблокирована неизвестным мне способом и о своём прошлом я знаю ещё меньше, чем об окружающем мире.

Я прислушался к своим ощущениям, но сопротивления блокады не заметил. То ли ушёл далеко от цели, то ли подобные мысли ни на что не влияли.

— Во имя великой Тьмы, — едва слышно произнёс я, но даже не успел договорить. Боль, как стальной бур, разорвала висок и ввинтилась в сознание. Я до крови закусил губу, пережидая приступ. Потолок. Трещины. В углу паутина. Ночник, — Как же хреново…

Через несколько минут я пришёл в себя и продолжил размышлять. Мысли ползали, как сонные мухи. Граница была чётко обозначена и от этого мне только сильнее хотелось её нарушить. Мысль о том, что кто-то пытается ограничить мою свободу разжигала во мне такую ярость, что я начинал скрипеть зубами.

Только ощущение приближающейся границы позволило немного унять раздражение. Прямо сейчас я с этим сделать ничего не мог, но желание разобраться с создателем блокады крепло с каждой секундой. Найти и наказать.

Но для этого нужно разобраться в происходящем и крепко встать на ноги. Пока что я представлял довольно лёгкую добычу для серьёзных противников. Да, я мог попортить немало крови даже большой банде. Да, при этом погибнет очень много рядовых бойцов, но мне от этого легче не будет.