Иногда, впрочем, на него находила стихира, и тогда он начинал робко рассуждать о зарытом в землю таланте.

Де-ду-ля, отвечала она ему. Пусть уж тогда Господь устроит так, что людям надоест читать всяческую бурду про Элайзу, ага? На такое замечание обычно ни Дедуля, ни Господь не отвечали. Справиться с публикой, желавшей узнать побольше о златокудрой красотке, они не могли.

Раскинув руки, Элайза упала на диван, подумав: Хорошо бы мне стать птицей, черт побери! Птицей она стать не успела, поскольку обнаружила себя мирно лежащей на полу, и единственной мыслью, оставшейся в испуганном сознании, была, когда я успела так нализаться?

Прочитав написанное, Алиса засмеялась. Кот поднял голову и уставился на нее с испугом:

Господи, да это у тебя в мозгах замкнуло, дорогая Али-сочка!

Конечно, замкнуло, согласилась Алиса с легким вздохом. Ничего удивительного, если учесть, что я сижу над этим любовным шедевром уже вторые сутки, и спать хочется сразу, стоит только моему взгляду остановиться на этих словах. В конце концов, я же все-таки не компьютер!

И не Сара Мидленд, сказала она, стирая написанное. И вообще я исписалась. Я перевоплощаюсь на глазах в Тома Шарпа, чтобы спасти остатки разума!

Спасти остатки разума она могла только одним способом. Включить хорошую музыку и сварить кофе.

Хорошая музыка отчего-то созданию эротоманки Элайзы не способствовала. Она хорошо писалась под попсовый аккомпанемент.

Ох, как же Алисе стало себя жалко! Бедная Алиса, дитя, старательно воспитанное на музыке Баха и Моцарта, потом полюбившая в тусовке хиппи психоделический рок, должна включить МУЗ ТВ, и вкушать попс-гамбургеры, чтобы ...

– Для создания шедевры масс-культуры надо самой стать частицей массового разума, - пробормотала Алиса.
– А вообще-то - есть ли он, массовый разум? Вот стадные чувства есть, я знаю... А - именно разум?

– Она так и не смогла решить для себя этот вопрос. Для того, чтобы заработать, она должна была лишать себя собственного разума. И прекрасно знала, что получает лишь четверть того, что платят издатели за постоянное насилие над ее, Алисиным, разумом. Как же ей это надоело!

Обида на жизнь была чересчур сильна. В носу предательски защипало, и ей стало очень жаль несчастное создание по имени Алиса Павлищева. Что у нее за жизнь? Сидит круглыми сутками, таращит глаза в компьютер, тогда как вся остальная часть человечества наслаждается отдыхом...

Где-то рядом заиграла музыка. Музыка была такой громкой, навязчивой, и доносилась из машины, остановившейся неподалеку. Нестройный хор пьяных женских голосов старательно подвывал:

– Мадам Бро-о-ошкина! А я такая - разтакая-всятакая...

– Точно наяву предстала мысленному взгляду Алисы эта самая бессмертная мадам - и она отчего-то стояла в бигуди, дорогом махровом халате, а в ладонях сжимала самую главную драгоценность - книжицу с изображением чертовки Элайзы. И сама при этом чувствовала себя копией Элайзы, и, что самое главное, была совершенно права.

– - Какая тоска!
– вырвалось у Алисы.
– Получается, что я Франкенштейн какой-то!

Может, и в самом деле последовать примеру несравненной Элайзы, рвануться к окну и сгинуть во мраке? Прочь, прочь от ненавистной госпожи Мидленд с ее невыносимо прекрасной Элайзой! Сил больше нет писать сто-какую-то там историю о страданиях этой красавицы с зелеными глазами и золотистыми кудрями!

– Вот если бы у Элайзы были, скажем, проблемы с обменом веществ, мечтательно пробормотала Алиса. Или она начала бы терять волосы или зубы... Гораздо стала бы симпатичнее! Или вдруг иногда позволяла себе грязные ругательства... Если подумать, какая разница между ней и этой Брошкиной?

Ни-какой... Так что, раз уж от меня постоянно требуют реалистических подробностей, почему я должна игнорировать их в контексте Элайзы? Скажем так - Элайза, закончив филологический факультет, не смогла найти работу с достойной оплатой. И пошла продавать книги. Там от мороза кожа на ее лице огрубела, денег на дорогую пасту не хватало, поэтому зубы Элайзы были поражены кариесом...

Постоянные холода зимой приучили Элайзу согреваться с помощью ста граммов водки, и каждый день доза возрастала все больше и больше... Грязным ругательствам Элайзу научила жизнь в лице книжных воришек и грубых мужланов, одним из которых , несомненно, был сэр Роберт... Вот такой менталитет.

А душа у Элайзы была красивая, добрая, нежная. Вообщем, белая и пушистая. И она мечтала о любви, чистой, нежной, мечтала о том времени, когда ее страдания закончатся. Или хотя бы о том, что сегодня вечером ей не вырубят свет и она успеет пожарить путассу... Потому что каждый вечер в городе происходили веерные отключения...

– Образ Элайзы теперь Алисе показался более человечным, забавным и трогательным. Ах, если бы она набралась решимости, и так вот все и написала...

Но несравненная Элайза не собиралась терять ни зубов, ни волос, и, если у нее и были проблемы с кожей, плодовитая Сара Мидленд про то обязана была помалкивать.