Как пойдет дальше, Эссен не знал. Зависело от того, насколько сильна репутация Адама. Если он не переживает за потерю лица, то спустит новичку эту маленькую дерзость. Будет великодушно ждать, когда тот сам сделается просителем, и тогда уже выкатит список условий.

Если же Олелькович опасается даже малейшей угрозы своей репутации, он попробует надавать прямой сейчас. Будет угрожать, пугать и тому подобные глупости вытворять.

Княжич выбрал первый путь. Глаза опасно сузились — он явно не привык, что его предложения так запросто игнорируют. Но и резкости он себе позволять не стал — сам же заявился, сам руку протянул. Сообразил, начнет сейчас давить — потеряет больше, чем приобретет. Самым умным с его стороны было свести все к шутке. Так он и сделал.

— Так странно, верно? — проговорил он, словно они уже час вели задушевную беседу. — Совсем недавно достаточно было подойти к любому мальчишке или девчонке, сказать «давай дружить», и вот вы уже делитесь волшебными камешками и показываете друг другу своих жуков. А двенадцать лет спустя скажешь такое кому — смутишь человека.

Ян кивнул, с некоторым даже восхищением признавая за княжичем не выигрыш, но почетную ничью в этой маленькой словесной дуэли. Разыграл карту такого простачка с открытой душой, а его выставил смущенным столь откровенным предложением. При этом Эссен ни на секунду не сомневался, что Олельковичу ни в три, ни в пять лет не пришло бы в голову подойти к кому-то и предложить дружить. К кому, например? К детям слуг?

— Вы мудрый человек. — Ян даже обозначил поклон. — Благодарю за беседу. Мне уже пора.

Развернулся и пошел прочь. Учеба начнется только завтра, сегодня делать в Гимнасии больше нечего. Пора было найти корпус второго потока, забрать сестру и отправляться домой.

Но так просто отпускать своего собеседника Адам не собирался.

— Барон! — прилетело в спину, когда он сделал уже с десяток шагов.

Ян обернулся. Княжич смотрел на него все с той же легкой полуулыбкой, но теперь в его глазах можно было разглядеть и хорошо контролируемую ярость. Все-таки аристократ не привык, когда кто-то другой, а не он сам, назначает время для завершения разговора. Можно сказать, он почти потерял над собой контроль.

— Да, княжич?

— Не раздумывайте слишком долго.

— Конечно. Всего доброго.

— И вам.

Когда юноша снова развернулся, его спину буквально опалило жаром концентрированной ненависти. Точнее, сперва Ян принял ощущение зуда между лопатками за вспышку ярости Олельковича, которую он каким-то образом почувствовал. Только отойдя метров на сто от комплекса зданий третьего потока, сообразил, что уловил то, чего не должен был.

Дыхание Скверны. Чистую и ничем не разбавленную энергию самой Геенны.

Он даже остановился в растерянности. Адские твари? Здесь? Подо Львовом? Но это же невозможно! Допустив на миг, что случился Гон и полчища низших демонов вырвались за Пелену, придется признать, что вокруг творилось бы форменное светопреставление. Людей бы уже эвакуировали, Гимнасий превратили в одну из ключевых точек обороны столицы, а детишек с учебы разобрали по домам родители. А тех, кто постарше, поставили под ружье.

«Может быть, мне показалось? — подумал он. — Как там говорят люди, которым ампутировали конечность — фантомная боль? Руки нет, а человек ощущает, как она болит. Может, и у меня так? Только не фантомная боль, а фантомные воспоминания? Я скучаю по дому, и подсознание подбрасывает мне знакомые и ”родные” ощущения? Нет, глупости! Какие еще фантомные воспоминания? Ты Эссен! Ты этим смрадом с рождения дышишь! Его ни с чем не перепутать!»

В его роду действительно имелась такая то ли способность, то ли действительно мутация, развившаяся из-за близости Геенны и частых походов за Пелену. Даже небольшой выброс энергии Ада они ощущали, как магнитная стрелка компаса — север. С помощью этого чутья Эссены без труда находили вырвавшихся в мир демонов, даже если они уже довольно далеко отошли от Пелены. Что примечательно, в Геенне способность не работала — там Скверна била со всех сторон, и приходилось приглушать чувствительность, чтобы не сойти с ума.

Указывала эта «стрелка» внутреннего компаса не только на демонов, но и, к примеру, на ведьм. Закладных, естественно, не ведуний или травниц, которых простолюдины мерили одним аршином. И, в общем-то, на любого, кто имел дело с энергией Ада, расплачиваясь за нее жертвами и кровью. И вот теперь она недвусмысленно замерла, ткнув «острием» в Адама Олельковича. В потомка легендарного рода, стоявшего у истоков освобождения Европы от Ада. Который по определению никак не мог знаться с демонами.

— Возможно, он был на практике, и они там препарировали низших? — высказалась София, когда Ян рассказал ей о произошедшем инциденте. — Специализация же на втором курсе начинается, так что он запросто может быть нашим коллегой-демонологом. А мы не знаем, как их тут готовят.

— Как вариант, — покивал Ян.

Он ни на миг в это объяснение не поверил. Но решил пока данный вопрос отложить в сторону. В конце концов, если уж от княжича смердит Адом, а никто, кроме Яна, нос от него не воротит, значит, так и надо? Должны же в школе быть сигнальные модумы, настроенные на энергию преисподней?

За Олельковичем нужно будет понаблюдать. Понять, что это вообще было, и связано ли оно с княжичем. Может, все гораздо проще, чем Ян сам себе уже надумал. Может, Дыхание Скверны пришло издалека, от одного из зданий, в котором, к примеру, проводили обучение демонологов и содержали низших тварей. Адам же просто стоял на векторе выброса.