Давид. Людмила, уходи!

Людмила. Да, между прочим. Славка, держи тридцать рублей - я у тебя зимою брала ! Не помнишь?! Держи и не спорь! (Легко положила руку Лебедеву на плечо.) И не горюй. Славка! Выше голову!

Мы еще побываем у полюса,

Об какой-нибудь айсберг уколемся.

И добраться - не красные ж девицы!

К Мысу Доброй Надежды надеемся!

И желанье предвидя заранее,

Порезвимся на Мысе Желания...

Давид. Людмила, ты уйдешь?!

Людмила. Поэма не кончена, продолжение в следующем номере... Прощай, прощай и помни обо мне!..

Людмила уходит. Молчание.

Чернышев (засмеялся). Занятная гражданочка! Это кто же такая?

Давид. Шутова Людмила. Из Литинститута. Она - не то гениальная, не то ненормальная, не поймешь?

Лебедев (с виноватой улыбкой спрятал деньги). Какой-то еще долг выдумала...

Молчание.

Давид (волнуясь). Вот кстати, Иван Кузьмич, я начал говорить, а она перебила... Я хотел... Мне Славка сказал, что его сегодня исключили из комсомола и сняли со стипендии...

Чернышев (негромко). Ну, насчет комсомола - этот вопрос будет окончательно решать райком. А насчет стипендии - зайди в понедельник, Лебедев, в дирекцию, к Фалалею, он тебе даст приказ почитать...

Лебедев. А я уже читал, спасибо.

Чернышев. Ты утренний приказ читал. А это другой - вечерний.

Давид. О чем?

Чернышев. Об отмене утреннего! (С невеселым смешком.) Как говорится круговорот азота в природе... Вы проходили в школе такую штуковину?!

Давид (с торжеством). Вот, видишь. Славка?!.

Лебедев (зачем-то снял очки, подышал на стекла, встал). Вижу... Извините... До свидания...

Чернышев. Погоди! Ты смотрел новое кино "Депутат Балтики"?

Лебедев. Нет.

Чернышев. И я не смотрел. А говорят, стоит. Хорошее, говорят, кино. Может, сбегаешь, если не лень, - возьмешь билеты на девять тридцать?

Лебедев (растерялся). А кто пойдет?

Чернышев. А вот мы с тобою и пойдем... Или моя компания тебя не устраивает?!

Лебедев (с вызовом). А вас - моя?!

Чернышев (нарочито спокойно). Поговорим на эту тему!.. Возьми деньги!

Лебедев. Иван Кузьмич!

Чернышев. Бери, не выдумывай! Я ж не девица, чтоб тебе за меня платить... Беги, а я тебя здесь обожду!

Лебедев. Хорошо.

Лебедев быстро уходит. Чернышев усмехается, вытаскивает из полевой сумки бутерброды с колбасой, кладет их на стол, включает электрический чайник.

Чернышев. Ловко умел устраиваться Иван Кузьмич Чернышев - и чаю попью, и кино посмотрю, и с тобою успею кое-что обсудить...

Из уличного радиорепродуктора загремел марш: - Аванти, пополо! Аларис косса!

Бандьере росса, бандьере росса!..

Давид. Неужели все-таки возьмут Мадрид? Тогда это конец, да, Иван Кузьмич?

Чернышев. Боюсь, что возьмут. И боюсь, что это совсем не конец, а только начало! (Разломил бутерброд, протянул половину Давиду.) Хочешь?

Давид. Нет, спасибо.

Чернышев. Дело хозяйское! (С наслаждением принялся за еду.) Проголодался!.. Так вот, Давид, ты насчет Всесоюзного конкурса скрипачей слыхал что-нибудь?

Давид (насторожился). Слыхал.

Чернышев. У нас по этому поводу в Консерватории был нынче Ученый Совет. Решали - кого пошлем.

Давид. Ну?

Ч е р н ы ш е в. До седьмого пота спорили. Каждому, конечно, хочется, чтоб его ученика послали, это вполне естественно! Ну, а я, как тебе известно, не музыкант, я в подобные дела обычно не вмешиваюсь, не позволяю себе... Но как-то так оно сегодня вышло, что предложил я твою кандидатуру...

Давид (восторженно). Иван Кузьмич!

Чернышев. Погоди! Предложил, знаешь, и сам не рад! Такую на тебя критику навели, только держись - и молод еще, и кантилена рваная, и то, и се... (Поглядел на вытянувшееся лицо Давида и улыбнулся.) Ты погоди огорчаться - включили тебя. (Погрозил пальцем.) Но только смотри! Насчет кантилены ты подзаймись! Ведь не зря люди говорят, что хромает она у тебя... Да я и сам вижу!.. Мне объяснили... Ты подумай об этом, Давид, подтянись!

Д а в и д (с силой). Я, как зверь, буду заниматься! И не уеду никуда, и летом буду заниматься, и осенью! (После паузы.) А кого еще наметили, Иван Кузьмич?

Чернышев. Всего шесть человек.

Давид. А Славку Лебедева?

Чернышев (нахмурился). Нет... Насчет стипендии - это и профессор Гладков выступил, и я поддержал... А насчет конкурса...

Давид. Но, Иван Кузьмич, вы поймите, - надо же разобраться... Ведь ничего же, в сущности, неизвестно...

Чернышев (сухо). Разберутся.

Давид. Кто? Когда?

Чернышев (помолчав, со сдержанной горечью). Видишь ли, Давид, я семнадцать лет в партии. Может быть, я не все понимаю, но я привык верить все, что делала партия, все, что она делает, все, что она будет делать - все это единственно разумно и единственно справедливо! И если я когда-нибудь усомнюсь в этом - то, наверное, пущу себе пулю в лоб! (Снова помолчав.) Я твою автобиографию смотрел - там написано, что твой отец служащий... А я думал - он у тебя тоже музыкант...