– И давно?

– Четыре дня. Извини, что не позвал, но... там были обстоятельства. В общем, сейчас мы пришли, чтобы отметить это.
– Из полиэтиленовых пакетов на стол извлекалось выпить и закусить.

Через пять минут стол в полном смысле слова ломился от яств.

Всевозможные салаты, икра обеих цветов, окорок копченый, рыба, запеченная под соусом с хреном, буженина, шпигованная чесноком и луком, язык отварной, телятина заливная и прочее, прочее, прочее. "Дом Периньён" был откупорен и разлит. Со дна фужеров тянулись тонкие струйки пузырьков. Само собой, роль тамады досталась хозяину дома.

– Совет да любовь, - чуть улыбнувшись сказал Василий, выпил шампанское и, притворно морщась, объявил: - Горько.

Восемь часов. Солнце коснулось горизонта. Застолье близилось к завершению. Василий сидел, откинувшись на спинку стула, слегка захмелевший, с чуть оттаявшим сердцем. Молодая жена выглядела не так испуганно, как в начале визита. Её супруг опьянел больше чем слегка. Обняв Василия за плечи, он предавался воспоминаниям их беззаботной и озорной юности. Время от времени лицо Василия растягивалось в приятной улыбке.

– А помнишь, как мы спичками и пластилином запломбировали замок в кабинете английского?
– спросил Саша.

Василий улыбнулся.

– Конечно, - сказал он.
– Меня после этой пломбы на неделю исключили из школы.

– Ну, извини старик. Физрук по моим глазам догадался, что мы что-то затеяли, и схватил за шкирман... А с картами, когда медсестра проходила мимо?

– С порнографическими картами, - уточнил Василий.
– Меня после этого поставили на учет в милицию.

– Пирожок, ты всегда медленно бегал.

– Нет Санёк, бегал я всегда быстрей тебя, - улыбаясь возразил Василий.

– Василий, вы не покажите мне, где ванна?
– чуть смущаясь, спросила Лола, прервав милые воспоминания школьных друзей.

– Конечно, - с готовностью отозвался тот.

Они вышли из комнаты. Кистью руки, словно Наполеон, Василий указал путь.

– До конца коридора, и первая дверь направо.

– Спасибо, - сказала Лола и неуверенно пошла по чужому коридору.

Василий вернулся в комнату. Саша уже наполнил фужеры и протянул один другу детства.

– Давай "Пирожок" выпьем за нашу дружбу. За то, что столько лет прошло, а мы вместе.

Фужеры дзынкнули. Отпив немного, друзья поставили их на стол. Мурлыка, спала лежа на подоконнике, спрятав мордочку в лапы.

– У меня новая работа, - сказал Саша, - заместитель начальника отдела снабжения в типографии "Атлант".

– Это у Алексеева что ли?

– Да, у Альберта Михайловича.

– Поздравляю, - искренне сказал Василий. Саша кивнул головой.

– Да меня еще не утвердили. На следующей неделе всё должно решиться.

Понимаешь, вы с ним раньше соседями были. Наверняка он спросит обо мне у тебя. Что, мол, он за человек? То да сё...

– Хм... Что же не понять.

– Ты не говори ему о пожаре на складе в "Конструкторе".

Улыбка медленно сошла с лица Пирожкова.

– О пожаре или о том, что ключи были у вас двоих, а платил за ущерб один Щеглов?

– Обо всём, - как будто беззаботно сказал Саша, а потом добавил: - Ну ты же знаешь, я уже в отпуске был.

– Но чайник-то ты включал?

– Да не пил я чай! Не пил!

Дверь распахнулась. На пороге стояла Лола. Саша, увидев её, сразу же сменил тему разговора.

– Ну скажи, разве она не королева?

Лола улыбнулась и потупила глазки.

– Ты не забыл, нам сегодня еще к бабушке?
– сказала она, справившись со смущением.

– Прости старик. Нам пора, - сказал Саша, состроив гримасу огорчения и развел руки в стороны.

Гости ушли. Взяв двумя пальцами фужер с шампанским, Василий поднёс его к глазам, как бы измеряя уровень жидкости, но пить не стал, а вылил содержимое в опустевшую салатницу. Затем он, словно пружина, развернулся и, что было силы, метнул бокал в дверь. Хрусталь взорвался. Осколки брызнули в разные стороны, превращая фужер в тысячи частиц. Кошка мгновенно проснулась и, вытянув шею, навострила ушки. Василий поднял к потолку закрытые глаза, сделал глубокий вдох и, опустив голову, опёрся расставленными руками о стол.

– Тварь!
– еле слышно выдавил он.

Нехорошая тень уже не коснулась его глаз, а поселилась в них.

– А где он работает?
– спросила Лола, когда они с Сашей вышли из подъезда.

– Год назад работал в столярной мастерской, но не удивлюсь, если он уже нигде не работает.

– Почему?

– Он неудачник, а это не лечится.

– Ты же говорил что вы друзья. Помог бы ему устроится в типографию.

– Я же сказал: Он не-у-дач-ник. Вокруг него всё рушится. И хватит об этом.