Шрифт:
Неподалёку стоял мальчик из параллельного класса по фамилии Раппопорт. Он был отличник, но шуток не понимал. Ему скажешь: «Раппопорт-аэропорт на колёсиках приехал», а он думает, что это обидные неприличности, и бежит ябедничать. Я стала смотреть на Раппопорта и думать, как он всегда ябедничает, важничает, воображает… Конечно, на самом деле он воображал не больше других, но у меня было такое сварливое настроение, что он казался мне Главным Воображалой всего нашего района или даже всей Москвы. К тому же я разглядела, что Раппопорт не ест противные котлеты, а спокойно запивает чаем бутерброды и пирожки, принесённые из дому. Наверное, заполучил справку от врача! Это разозлило меня до полного умопомрачения, и я что было силы, словно снайпер какой-то или метатель ядра, запустила котлету в Раппопорта-аэропорта…
Но котлета не долетела. По дороге котлета слегка зацепилась за широкое плечо нашего физкультурника, изменила курс и угодила прямо в лоб одному иностранному туристу, который со своими друзьями, тоже иностранными туристами, пришёл посмотреть, как в нашей школе всё хорошо. Турист немножко удивился, встрепенулся, огляделся по сторонам и дружелюбно улыбнулся русской детворе, а котлета отскочила от его лба и аккуратно приземлилась в раскрытую сумочку учительницы по музыке, которая мирно пила какао с коржиком и увлечённо читала журнал «Музыкальная жизнь».
Самое удивительное, что никто ничего не заметил. Раппопорт слопал свои бутерброды, туристы ушли осматривать медпункт, а учительница по музыке, не отрываясь от журнала, защёлкнула сумочку и пошла по своим делам. Представляю себе, приходит она домой, или к ученикам, или, ещё лучше, идёт с женихом в кино… Смотрит какой-нибудь жалобный фильм, хочет достать носовой платочек, открывает сумочку, а там…
Ужас какой-то!
С тех пор я больше никогда не кидаюсь котлетами. Вдруг они тоже окажутся такими прыгучими и попадут совсем не туда? А может быть, таких прыгучих котлет больше не делают? Из чего же их всё-таки делали, что у них была повышенная прыгучесть?..
Лысая зелёная макака
Когда я была маленькая, со мной в одном классе учился мальчик по прозвищу Виник. Потому что его фамилия была Винокуров. Он был чудной. С приветом. Притом с большим. С огромным приветищем. Когда мы обучались ещё в детском саду (а мы с Виником жили в соседних домах и ходили в один детский сад), на обед дали варёную курицу, и Виник помазал её зелёнкой, чтобы курице не больно было, когда её едят.
В школу Виник ходил довольно редко, и мы всегда очень радовались, когда он появлялся. Раз Виник пришёл, значит, обязательно что-нибудь отчебучит.
И вот однажды, классе в четвёртом, шёл урок английского. Нашей любимой Ларисы Николаевны не было, и её заменяла одна довольно вредная тётка. Она нас совершенно замучила, к тому же задразнила и заобзывала. Шёл не урок английского, а какое-то мученье. Но посреди этого мученья кто-то из учителей заглянул в наш класс и позвал её. Мучительница зыркнула на нас грозно, велела сделать пять упражнений, рявкнула, треснула журналом по столу, чтобы мы вели себя тихо, и ушла.
Нам тут же так весело стало, так хорошо. Мы стали разговаривать обо всём на свете.
– Хорошо бы, - сказал Димон, - завести такого какого-нибудь учёного зверька, вроде хомячка или морской свинки, и надрессировать его, чтобы он ночью, пока мама спит, выпалывал у неё из косы седые волосы. Вот как сорняки на огороде. А то она каждое утро причёсывается, видит, что у неё есть седые волосы, и очень огорчается…
– Ты лучше учись хорошо, - посоветовала отличница Смирнова.
– И седых волос у мамы будет меньше…
– А у моей мамы зато во какие мускулы, - похвастался Лукьянов.
– А у моей бабушки зато тройной подбородок, - не отстала Вера и напыжилась вся, чтобы показать, но у неё не очень получилось.
– Зато мой папа, - воображалистым голосом начал Макс, - такой умный и красивый, что у него целых четыре жены. И все они очень дружат с мамой и со мной, дарят подарки и шлют открытки к праздникам…
Так мы сидели и болтали, мучительница всё не шла и не шла, в конце концов нам даже надоело болтать, и Настя сказала:
– А теперь давайте молчать!
– Точно!
– обрадовался Макс.
– Кто первый заговорит, тот лысая макака!
А Виник придумал:
– Лучше, кто первый войдёт!
– Кто первый войдёт или заговорит, тот - лысая зелёная макака!
– решили все и стали молчать. Тишина.
И тут входит учительница и сразу, с порога, произносит любимое учительское слово:
– ТАК!!!
Мы изо всех сил старались не смеяться, но некоторые, например Ирка или Танька, они вообще дохлые, болели часто, тут же начали хихикать.
– Это что ещё такое? Что за глупый смех?
– учительница почуяла неладное.