Он мне надоел. Ладно. Пойдем другим путем. Дам ему то, что ему от меня нужно и возможно тогда он отпустит меня ну или хотя бы уйдет и я смогу придумать, как сбежать.

— Ты меня радуешь. — просмеявшись сказал он — Сколько тебе? Лет восемьсот?

Я что такая старая на вид? Да это почти оскорбление.

Ну ладно. Просто отвечу ему и все. Выбора то у меня особо нет. Я ведь в клетке.

— Триста.

Незнакомец резко замолчал. Стал абсолютно серьёзным.

— Кто тебя создал? — как-то злостно спросил он — Отвечай! — почти прорычал, резко вставая со стула.

— Я не знаю! — крикнула в ответ — Если бы знала кто, поверь, он был бы уже мёртв.

И снова… как только я вспоминаю про того, кто сделал это со мной, меня поглощает неведомая ярость.

Мужчина секунду всматривался. Потом хмыкнул и произнёс.

— Азазель.

— Что? — не поняла я.

— Моё имя. Азазель и я один из Высших демонов.

— Поздравляю, а теперь выпустил меня! — прорычала, ударив по клетке ладонью, кожа практически дымилась от контакта с этим металлом. И боль просто ужасная, но она привела меня в чувство. Моя ярость притихла.

— Неа — с издевкой в голосе.

— Ты понимаешь, что незаконно удерживаешь представителя власти? Да я тебя посажу до конца твоих дней, — говорила спокойно, хотя и чувствовала, что снова начинаю злиться.

— Уй, милая. Боюсь, что не одна тюрьма столько не простоит.

Стукнула рукой по решётке. Кожу обожгло словно кислотой.

— Ну ну. Не стоит этого делать. Будет бо бо.

Говорит со мной, как с ребёнком. Сволочь! Я что ему ребенок? Да кто он вообще такой?! Его слова просто распалили меня. Стучала по клетке пока на руках не осталось живого месте. А он смотрел. Причем очень внимательно, чем раздражал еще сильнее.

Из-за этого сплава регенерация проходит медленно. Настолько, что я уже не чувствую рук из-за ужасных ожогов. Незнакомец все это время молча наблюдал, будто изучая меня, пока моя ярость не притихла вновь. Села на голый пол, притянув израненные руки к груди. Какого черта я потеряла над собой контроль? Идиотка.

По улице бегает бешенный вервольф, которым не понятно, что движет, а я в клетке у психа и закатила истерику. Для начала нужно подумать о людях, а потом о себе. Мои раны заживут. Этого идиота я, рано или поздно, убью. А вот люди сами себя не спасут.

— Слушай. Там на свободе убийца, который может напасть на кого-нибудь ещё. Мне нужно его поймать. Он уже убил двоих и не думаю, что на этом остановится. — попыталась донести до своего пленителя.

— Да мне все равно кого он убил так, что…

— Ой да брось — перебила я — Зачем тогда тебе его преследовать?

Я ведь не совсем идиотка.

Мужчина улыбнулся. Хм… интересно…

— А ты мне нравишься.

— Не могу сказать того же — это ещё мягко сказано, хочу его убить. — Но я ведь права, тебе ведь не все равно на людей, которые могут пострадать.

Мне кажется или его взгляд смягчился? Быть может я смогу надавить на жалость к людям или себе, да хоть к хомячкам, главное, чтобы он выпустил меня отсюда.

— Да нет, не права. — подошел к клетке почти вплотную, и я смогла рассмотреть его лицо в деталях — Мне плевать на людей, но у нас, у Высших, есть свои обязанности. И моя — наказывать нечисть, которая нарушает правила. Так вот этот песик нарушил пару тройку. Поэтому я за ним и гнался, а не «спасал» людей.

Да хоть крестиком вышивал, абсолютно наплевать.

— Вот видишь. Мы делаем одно дело. Так что давай ты выпустишь меня, и мы разойдемся. И каждый будет ловить его по-своему и для своих личных целей. М?

Меня немного напрягает, что он так улыбается и долго молчит, а потом все же отвечает.

— Хорошо.

— Хорошо? — зачем-то переспросила я.

— Ага.

Ага? И это все?

Я вообще ничего не понимаю.

Встал и подошёл к клетке. Вставил ключ в замок и…

— Кстати. — медленно протянул он.

Да чтоб тебя!

— Ну что ещё? — недовольно рыкнула.

— Что ты знаешь о песике?

Он серьезно? Хочет обсудить это сейчас? Да я уже ног не чувствую. Я босая и в майке, а в подвале совсем не тепло.

— Да ничего. Абсолютно. Я погналась за ним только потому, что учуяла его у своего дома.

Черт. Зачем я это рассказала? Видимо я приложилась головой сильнее, чем думала или холод затормозил мою умственную деятельность.

И снова эта ухмылочка. Ну, конечно, видимо он знает больше, чем мое «ничего».