– Но я еще и молот Бога, – не сдавался Кайл.

– И я ценю твою силу.

Забрав у него дробовик, Мать Грейс вернула оружие на стол.

Кайл чувствовал, как вся его мощь рвется наружу. Ему не терпелось кого-нибудь сокрушить – разумеется, во имя Господа. Прошли те дни, когда он сметал со своего пути и правых, и виноватых, наслаждаясь самим процессом разрушения. Но сила его никуда не исчезла, и он жаждал стать солдатом Господа.

Весь день он жил в предвкушении скорой атаки, и теперь напряжение его достигло предела.

– Я – молот Бога, – напомнил ей Кайл.

– В свое время ты будешь использован, – заверила его Мать Грейс.

– Когда же?

– Когда появится реальный шанс уничтожить мальчишку.

– Но если сегодня такого шанса нет, зачем вообще связываться с этим ублюдком? Не лучше ли просто выждать?

– Если повезет, мы сможем ранить его, пролить его кровь, – пояснила Мать Грейс. – Это пробьет брешь в его самомнении. Пока что отродье дьявола упивается мыслями о своей неуязвимости. Поверив в обратное, он станет более уязвим. Необходимо подорвать его уверенность в себе. Понимаешь, о чем я?

Кайл нехотя кивнул.

– А если нам очень повезет, – продолжала Грейс, – если дьявол отвлечется, а Господь будет с нами, мы сможем убить его мать. Тогда мальчишка останется один. Пса мы уже убили. Если убрать еще и мать, он окончательно лишится поддержки, и это сделает его крайне уязвимым.

– Так позвольте мне убить мать, – умоляюще произнес Кайл.

Она улыбнулась ему, как улыбаются непослушному ребенку:

– Когда Господь пожелает сделать тебя Своим молотом, я дам тебе знать. А пока наберись терпения.

Чарли стоял у окна. В руках он держал бинокль высокого разрешения, который по совместительству был еще и фотоаппаратом. Чарли пристально разглядывал мужчину, коротавшего время у белого фургона.

Незнакомец был высокого роста, худым и бледным, с узким носом и плотно поджатыми губами. Черные густые брови его практически срослись на переносице. С лица не сходило напряженное выражение, а руки постоянно находились в движении. Одна теребила воротничок рубашки, вторая приглаживала волосы, а затем начала пощипывать мочку уха. Почесала подбородок. Смахнула с куртки пылинку. Снова пригладила волосы. У парня не было ни малейшего шанса сойти за простого рабочего, который пристроился на тихой улочке, чтобы перекусить.

Чарли сделал несколько фотографий незнакомца. Когда Кристина Скавелло и Генри отъехали от дома на сером «файерберде», наблюдатель едва не вскочил в фургон, чтобы броситься за ними. В последний момент он оглянулся, пожал плечами и все-таки остался на прежнем месте.

Джоуи пристроился рядом с Чарли. Его роста как раз хватало на то, чтобы без усилий выглядывать из окна.

– Этот парень внизу – он ждет меня, верно?

– Похоже на то.

– Почему бы нам не выйти и не пристрелить его? – спросил мальчик.

– Никому не позволено безнаказанно стрелять в людей, – рассмеялся Чарли. – Во всяком случае, у нас, в Калифорнии. Вот если бы это был Нью-Йорк…

– Но ты же частный сыщик. Разве у тебя нет лицензии на убийство?

– Это уже Джеймс Бонд.

– Ты и его знаешь? – спросил Джоуи.

– Не то чтобы очень. Но я знаком с его братом.

– Даже не знал, что у него есть брат. Как его зовут?

– Мунисипал Бонд [2] , – ответил Чарли.

– Странное имечко. – Джоуи явно не уловил шутки.

Мальчику всего шесть, напомнил себе Чарли. Просто порой Джоуи вел себя так, будто был несколькими годами старше.

Мальчик снова выглянул из окна. Выждав, пока Чарли сделает парочку последних снимков, он сказал:

– И все-таки я не понимаю, почему мы не можем убить его. Он бы пристрелил меня при первой же возможности.

– Не думаю, что он осмелился бы на это, – заметил Чарли.

Не хватало еще, чтобы Джоуи напугал себя сам.

Но с невозмутимостью и хладнокровием, которые не соответствовали его возрасту, Джоуи заявил:

– Еще как осмелился бы, если бы только знал, что это сойдет ему с рук. Он застрелил бы меня и вырезал мое сердце – вот что бы он сделал.

Пятью этажами ниже наблюдатель пригладил волосы своей узкой ладонью с длинными пальцами.