Демидов тихо вошел в зал и остановился в тени, наблюдая. Вот парень расслабился, начал раскрываться, полетел, а потом увидел свое отражение, и все, дверца захлопнулась.

– Не закрывайся, – не выдержав, рявкнул Дилан, выйдя из тени.

Больше всего Рей любил, когда оставался в одиночестве, танцевать, как Льюис, для себя. Никто не видит, можно закрыть глаза и представить, что это и правда главная партия. Он знал все их постановки, и прошлогодний вариант Ромео ему очень нравился. Но… тот был действительно страстный, это привлекало и пугало, Рей никогда не мог прочувствовать все эти грани, показать их. Он боялся. Это был парадокс, артист балета боится эмоций, но сколько раз мать одергивала его. Все, что полагалось – приятно улыбаться. Это он научился делать хорошо. И вот с очередного каскада он даже вышел неправильно, смутившись своего отражения, и вздрогнул, услышав окрик Демидова.

– В смысле? – переспросил он, не поняв, что тот имеет в виду.

– В прямом! – Дилан приблизился к нему и, сжав подбородок, поднял лицо к себе. – Сейчас-то чего ты испугался? Ты был в зале один, так почему закрылся?

Отпустив парня, он медленно обошел его, рассматривая.

– Тебе нравится эта роль, нравится герой, ты его чувствуешь, сопереживаешь. Так покажи это всем! Еще раз, – скомандовал Дилан, отходя к зеркалу. – И не зажиматься.

Рей ощутил, как краска бросилась ему в лицо, заливая щеки и даже уши, к бесцеремонности и резкости Демидова надо было еще привыкнуть. Ощущение жестких пальцев на подбородке осталось даже после того, как тот его отпустил. Это смущало до дрожи, и все же Рей не позволил себе расслабиться. Дилан отошел и дал Рею пространство, и он снова начал партию с самого начала. Дилан смотрел так пристально, что Рей забывал дышать, но опозориться было страшнее, и он пересиливал себя, стараясь думать о герое. Выпустить его эмоции через танец.

И в итоге он закрылся еще больше. Дилан видел, что после каждого поворота Рей находит его взглядом и пытается что-то показать, но на деле лишь демонстрирует свою нервозность и напряжение.

Он покачал головой, побарабанив пальцами по полу.

– У тебя есть парень, девушка? – спросил его Демидов, когда парень остановился, запыхавшись.

Сейчас он станцевал хорошо, но лишь с точки зрения техники. В остальном же был, как фарфоровая кукла.

Рей ожидал разбора полетов в плане техники и исполнения, но такой вопрос его озадачил.

– Нет, а к чему этот вопрос? – спросил он, переводя дух и убирая волосы за уши. – Причем здесь это? – от пристального взгляда Демидова было не скрыться.

– К тому, что, танцуй ты перед тем, кому доверяешь, ты бы тоже так закрывался? – Дилан легко поднялся на ноги и пошел к Рею, чуть наклонив голову. – Можешь ты представить, что перед тобой человек, который знает тебя до последней родинки, который видел тебя с больной головой, в плохом настроении, в момент просмотра фильма ужасов или слезливой мелодрамы. Ты в такие моменты тоже захлопывался бы, чтобы никто не понял, что ты чувствуешь?

Рей никогда не смотрел ни с кем фильмы ужасов. Болел он редко, но если болел, то лежал дома, слушая упреки матери, и друзья его не навещали. Так что он впал в ступор, пытаясь представить, как бы он танцевал перед Льюисом, ведь его, пожалуй, можно было отнести к категории друзей. Но представить, чтобы он видел его в каком-то ином виде, чем в театре, было сложно. Рей неуверенно качнул головой, а Дилан стоял очень близко, и представить, что он и есть такой человек, которому он доверяет, было сложно. Демидов его восхищал и пугал.

Вздохнув, Дилан покачал головой. Было до жути обидно, что в этом парнишке смешивается такой потенциал и такая эмоциональна зажатость.

Но, тем интереснее задача.

– У тебя дома есть зеркало в полный рост? – спросил он, снова отойдя к станку и облокотившись на него локтями.

– Да, есть, – ответил Рей, не зная, стоит ли попробовать станцевать еще, или дослушать, что скажет ему маэстро. Он только надеялся, что не погубил своим Ромео свои и без того негустые шансы на участие в новой постановке хотя бы на вторых ролях.

– Тогда тебе домашнее задание – дома раздеться догола и танцевать. Танцевать так, чтобы тебе нравилось то, что ты видишь, чтобы ты сам себе нравился. Чтобы ты хотел того человека, которого видишь в отражении, – голос Дилана звучал вкрадчиво.

У Рея открылся рот от удивления. От голоса Демидова по спине прошлись мурашки, и он на минуту решил, что ослышался. Но нет, судя по взгляду Дилана, все было именно так, как он говорил.

– Голым? – все же переспросил Рей. – Я… ладно. – Он поспешно кивнул, видя в глазах Демидова властность и сталь. В конце концов… можно и попробовать.

– Совершенно голым, – повторил Дилан. – И поверь, я узнаю, если ты сделаешь что-то иначе, – добавил он и, не прощаясь, покинул танцевальный зал.

У него еще были встречи с агентами, и кое-какие организационные вопросы надо было решить.

Оставшись в растерянности, Рей поспешно переоделся, собрал свои вещи, и направился в костюмерную, как и хотел, но слова Дилана не шли у него из головы. Как тот мог узнать бы? Едва ли это возможно. Но методы его… смущали. И все же он решился написать Льюису.