Обаму!

Бывший американский президент улыбался белоснежными зубами, а на его коже играл глянцевый блеск. Если бы не съехавшие чуть в сторону прорези для глаз, я бы ещё долго сидел с открытым ртом, не понимая, что передо мной просто хорошая маска.

«Обама» высунул из окна правую руку, держа её ладонью вверх.

Судорожно глянув на дорогу и убедившись, что всё в порядке, таксист снова повернул голову к «экс-президенту США».

– Что это? – побелевшими губами прошелестел мужчина.

Я следил за происходящим через стекло водительской двери. На элитном такси оно, следуя правилам дорожного движения, не имело тонировки, отчего я видел всё в истинном свете.

И от этого «истинного» волосы на голове стояли дыбом. С ладони «Обамы» поднялся змеевидный сиреневый дым и медленно упёрся в стекло такси. Поколебался мгновенье, а дальше… прошёл сквозь стекло, будто через сито.

– Что? Что такое?! – изумлённо завопил водитель, пытаясь отбиваться от назойливого дыма, держа одной рукой руль.

Ничего не вышло.

– А-а-а!!! Что это!!! – закричал несчастный, когда дым начал заползать в его ноздри. Водитель дёрнулся и окоченел. Дым исчез, а Мерседес стал стремительно набирать скорость.

– Чёрт, – выпалил я, поняв, что нога остекленевшего шофера застыла на педали газа. – Чёрт!

Я лихорадочно завертел головой, пытаясь найти путь к спасению. «Тахо» остался далеко позади, водитель в отрубе, я один в одичавшей машине…

Сердце бешено колотилось, когда я перелезал на переднее сидение. Попробовал сдвинуть ногу шофера с педали…

Бесполезно! Он будто стал монолитной статуей.

Подняв глаза на лобовик, я грязно выругался – поперёк дороги, перекрыв собой обе полосы, замер белый микроавтобус. Проверил руль – руки окаменевшего водителя не дают повернуть даже на полградуса.

ЧЁРТ!!! Что же это такое! Как остановить машину?!!

Стоп! Нужно перевести коробку в нейтраль! Срочно!

Едва я потянулся к рычагу, как понял, что Мерс замедляется.

– Вр-р-р-ру-у-у!!! – загудел двигатель. Чувствую, обороты взлетели, но скорость падает. Да что же это творится? Будто машину кто-то держит…

Мерседес продолжал терять скорость и остановился за несколько метров до микроавтобуса. Нас уже ждали. Машину окружили люди в масках. Тяжело дыша, я увидел, как Меркель, Трамп, Саркози и Гитлер направили на меня дула пистолетов. Трамп махнул оружием в сторону, намекая, что мне стоит вылезти из машины.

Крепко сжимая в руках подарок дяди Гены, я открыл дверь. Ко мне быстро подошла Меркель. Я поздно понял, что её пистолет весьма странный. А уже через секунду в грудь ударил разряд тока. Я закричал и, теряя сознание, упал плашмя.

Холодно… тело болит, начинает затекать и неметь… запястья и лодыжки перетянуты грубой бечёвкой…

– Кровь полукровки да смоет грязь и позор… – слуха коснулось глубокое многоголосное пение.

Голова гудела, как никогда раньше. Несколько лет назад, когда я спутался с очередной недолговечной компанией, я пару раз знатно перепивал. Но даже в те хардкорные времена, мешая водку, пиво и портвейн, я чувствовал себя гораздо лучше.

С трудом продрал глаза. Сердце в ужасе дрогнуло! Я лежу абсолютно голый на полу в каком-то сыром капитальном боксе. Руки и ноги растянуты так, что всё моё тело напоминает букву «Х». Попробовал дёрнуться – верёвки прочные, не поддаются и на сантиметр.

– Позор родов – смешение крови… – продолжали завывать голоса. Вокруг меня, вскинув руки к потолку, но опустив головы, стояли люди в чёрных рясах и глубоких капюшонах. – Дитя порока и предательства должно быть умерщвлено ради чистоты и благоденствия древних семей…

Да что здесь такое творится? Что это ещё за сектанты?! Что они хотят со мной сделать?!

– Ничтожный выродок да примет смерть от ничтожного зверя…

– Эй! Какую смерть?! – не своим голосом закричал я. – Серьёзно, что ли? Ну, хватит! Что вы такое говорите?! Что я вам сделал, а?

Меня пробила дрожь. Я начал яростно дёргать руками и ногами, изо всех сил пытаясь вырваться. Ну нет, твари! Так просто свою жизнь я не отдам!

– Вы не посмеете! – орал я. – Всех вас по судам затаскаю, когда выберусь! Но ещё не поздно разойтись миром!

Я нёс ещё какую-то ерунду, извиваясь точно уж на сковородке. Конечно, разорвать путы не получалось. Но я не сдавался, продолжал дёргаться и кричать. Верёвка уже давно вошла в кожу, в горле першило, голос осип.

Сектанты закончили петь и опустили руки. Я услышал противный писк. Один из них размеренно зашагал к стене, его товарищи расступились. Стало понятно, кто же пищит – на старом рассыпающемся верстаке стояла большая клетка с крысами. Грызуны яростно орали и лезли наверх. Среди них выделялся чёрный крыс с куцым хвостом, прыгавший выше всех. Сектант, надев плотную варежку, достал именно его.