«Не идеальное, конечно, место для поцелуя, но чего тянуть», – подумал Роман, однако осуществить задуманное не успел. Под стол разом заглянули три головы: Матфея, Диеза и гонга с крепким черепом.

– Вылезайте, мы помирились, но нам тут больше не рады, так что идем на наш корабль, продолжим веселиться там, – сообщил Диез.

Парочка нехотя покинула убежище, и веселая компания быстро распрощалась с клубом. По пути Матфей легонько толкнул Романа, все еще обнимающего Мелодию, и подмигнул другу.

Хитрость удалась, план сработал идеально, спасенные гонги покинули «Увертюру».

Спустя три часа, под заразительный смех команды, Матфей рассказывал доктору и пилоту, пропустившим веселье, подробности операции. Роман демонстрировал происходящее, показывая фотографии на большом экране.

«Да, – подумал Матфей, – пропадает в Ромке талант фотокорреспондента. Вот кому нужно было на журфак, ничего не упустил: и унылую песчаную планету с однообразными домиками поснимал, и клубные фото отлично настроение передают. Даже ни одного инопланетянина не забыл. И не просто не забыл – каждый получился с характером, словно отдельная история! С такими снимками хоть сейчас можно энциклопедию инопланетных рас издавать».

– Жаль только, нет снимков самой драки, корреспондент наш девушку под столом защищал, – смеясь, посетовала Стакката.

– А вот и защищал, – парировала Мелодия, – не все умеют кулаками махать, я, например, очень испугалась, и если бы не Роман…

Ей не дали закончить – в разговор вступил Диез с подробнейшим репортажем с «поля битвы». Внезапно он замолчал, изменился в лице и выскочил из кают-компании.

Все удивленно переглянулись, не понимая, что случилось.

– Он что-то на фото увидел, – предположила Мелодия.

– На каком из них? Уже штук десять сменилось. Роман, верни-ка назад, только не спеши, – без намека на веселье, попросила Стакката.

Найти какое именно фото так повлияло на тактика удалось не сразу.

– Стой, стой, Роман, верни предыдущую фотку, – Матфей подскочил к экрану и ткнул пальцем в изображение неприятного вида инопланетного гостя и испуганной миниатюрной блондинки на заднем плане, которую два крепких сотрудника службы охраны порядка тащили к запасному выходу.

– Ну? И кто это?.. – спросила командор.

Матфей глубоко вздохнул и нехотя рассказал историю Диеза: про аварию, девушку, в которую он бесповоротно влюблен, про ее отца и про безответные письма, которые хмурый тактик пишет каждый вечер.

– Вот так амурный поворот, – не смог скрыть своего удивления обычно сдержанный Баритон, – значит, у юноши разбитое сердце. Ай, как не хорошо, не наделал бы глупостей.

– «Увертюра», – немедленно скомандовала Стакката, – местоположение тактика Диеза.

– На корабле отсутствует, – тут же раздался ответ компьютера.

– Что?! Когда? Как?

– Двадцать минут назад тактик Диез покинул корабль на шаттле, – выдал электронный голос.

– На шаттле? Диез?.. – Стакката впилась гневным взглядом в Матфея.

– А я-то причем? Что ты на меня так смотришь?

– Летим за ним? – спросил Минор, уже готовый бежать к пульту управления.

– Да, – холодно ответила Стакката, – а ты, диверсант…

Матфей хлопнул себя по лбу. У него появилась идея, как помочь тактику – нужно срочно написать новый рассказ! Он схватил за руку ничего не понимающую Мелодию и побежал с ней прочь из кают-компании, лишая не закончившую свою мысль Стаккату возможности задержать его для беседы. Время дорого! Успеет еще выговор сделать.

– Быстрее, мне нужен компьютер, – на бегу сообщил он Мелодии.

– Кхм, я наверное тоже пойду, – поспешил удалиться доктор.

– Роман, стоять! – перехватила уже собравшегося тоже убежать корреспондента Стакката, – Говори!

– Что говорить? – растерялся он.

– Ты, правда, друг Матфея?

– Правда.

– Ну и?

– Что и?

– Не делай из меня дуру! Диверсант твой слишком много знает подробностей. Про Тонику я еще смолчала, но про Синдикат на Теноре – это секретная информация, не говоря уже про подробности личной жизни члена моего экипажа. Так тебе есть, что сказать?

– Э… «Ну и подставил ты меня, еще друг называется», – подумал Роман, – тут такое дело..

– Не тяни!

«Легко тебе говорить, рассказать, что он писатель, а ты – плод его воображения?» – мелькнула у него в голове мысль, – Понимаешь, есть у Матфея один необычный дар. Он некоторые вещи просто знает. Даже если не знает, то потом – бац, и уже знает. Но не все и не всегда.

– Не понимаю, что, вроде как ясновидящий какой?

– Нет, нет, тут другое. Просто знает. Не спрашивай, я и сам не понимаю, да и он не понимает, как это происходит. Но он не со зла, честно. Вот такой вот у него дар и он с ним как может, так и живет. Ты, это, будь с ним помягче, он хороший парень, добрый и отзывчивый.