Его голос растворялся в скрипе механизмов и шуршании земли. Цепкие глаза буравили ворохи грязи, выискивая одному ему известные приметы.

– Вон-вон, – бубнил смотритель. – Уже и уголь замешался. Значит близко-близко. Лучше подождать. А то есть хватуны безо всякого понятия. Лезут в сокровищницу земную, где попало. Один на Злыстной половине капаться принялся. Так и выхватил смерть бродячую. Своего волшебника потеряла несчастная и разгуливала сама по себе, не зная куда приткнуться. Смерти без своего чародея нельзя. Работа такая. Ходи за ним повсюду, присматривай. А уж когда время придёт, провожай его в царство покоя и умиротворения. А иначе как? Никак. Суета одна.

Арий, как околдованный с трудом разлеплял веки. Шлёпал губами и потирал глаза.

Конусмастер сильнее согнулся, растопырив длинные руки. Из-под пола полетела чёрная пыль. Зазвякали, затряслись на ленте погнутые гвозди с обломанными шляпками. Синдибум моргнул. Механические клешни крутанулись на месте, и из кучи мусора высунулось особенно тёмное пятно. Смотритель загородил его спиной, а когда сдвинулся, в тусклом свете переливалась прямоугольная плита с отбитой кромкой. По краям бежала причудливая вязь затёртых символов, и он восторженно булькнул и ухватился за неё узловатыми пальцами, ловко уворачиваясь от клешней. Потянул, заохал, прогнулся в коленях и свалил плиту с ленты.

– Какая добыча, – довольно забухтел он.

Арий подобрался поближе. У него находка бурной радости не вызывала. Ну, накарябали на ней древние колдуны не пойми чего, и что теперь, плясать, что ли?

Конусмастер отпихнул его за спину и завозился. Мелькнул старый мешок, но Синдибум всё же высунул нос. Смотритель водил руками, бормотал, и из пальцев полился тусклый белый свет. Затёртые символы загорелись, плита покрылась рябью и заблестела. На буром с рыжими прожилками камне проступили четыре углубления. Два круглых, одно овальное и ещё одно вытянутое с утолщениями на концах.

– Да, – шептал Конусмастер. – Да, да, да.

– Что «да-да»? – не выдержал Синдибум.

– Давно его ищу, – задумчиво выдал смотритель. – Почитай-камень это.

– Книги надоели уже? Булыжники решили почитать?

Конусмастер ткнул его локтем в бок.

– Сначала открыть надо.

– А!

– Бэ, – осерчал смотритель. – Ты даже не представляешь, что это, неуч!

– Дорого стоит?

– Почитай-камень бесценен.

– Тогда делим пополам.

Конусмастер аж подпрыгнул. Вытаращил чёрные глаза и захихикал.

– Что весь мне? – невинно спросил Арий, кружа за спиной смотрителя, словно почуявшая добычу гарпия.

– Весь, Голун захапает. У нас с ним соглашение.

– Так ведь я могу и не говорить, – невинно протянул Синдибум, наклоняясь к драгоценной находке.

Смотритель кивнул, но длинные пальцы задрожали.

– После полувечера встретимся. И никому ни звука. У этой реликвии такая ценность, что и убить могут. Так что будь тише воды, ниже травы, чтобы тебя никто не заметил. Особенно главные маги. Притащишь почитай-камень в «Гадкую виверну».

– Непременно, – проворчал Арий, пытаясь ухватить плиту.

Весила она не так много, как он думал. Не больше, чем толстая книжка с волшебными картинками. Подняв её, сунул в протянутый Конусмастером мешок, туда же забросил лапу-хваталку и перекинул через плечо.

– Гляди в оба! От скрижали зависит слишком многое, – назидательно проговорил смотритель и резко бросил: – Что будет, если прекратится Безбашенный хоровод?

– Если башни перестанут двигаться вокруг долины, то половина магов снова окажется под действием злысти, и мы погрязнем в новой войне, после которой уже не останется чародеев. Потому, что тех кто останется жив сожрёт злысть. Все падут перед мощью неизбежного. Башни рухнут! Злысть поглотит всю долину и наступит конец всего! – заученно выпалил Синдибум, хотел добавить придуманную для такого случая скабрезность, но под строгим взглядом Конусмастера решил не рисковать, а только спросил: – Может, ещё похватаем?

– Улепётывай, а то от меня отхватишь! И не вздумай юлить! Я сам для Голуна что-нибудь раздобуду, чтобы не ворчал потом.

Синдибум пожал плечами и попятился к пятну света, пробивающемуся из шахты.

– Свидимся! – крикнул он и поднял руки.

Его подняли послушные чары и потащили вверх. Огромный зал сгинул в темноте, а с ним растворились грохот и скрежет механизмов. Стены проступили сквозь перламутровый блеск. Ария пронесло через сияние и выбросило в тупике.

Он зашлёпал по коридору, раздумывая. В лавке его пока не ждали. Так что зачем гневить судьбу и попадаться на глаза Голуну. Возвращаться не стоит. Мара уже наверняка распродала руны щита от гарпий и улетела. А вот Зудочка крутится где-нибудь неподалёку. Поджидает. Так что можно случайно угодить в её розовые лапки. Лучше уж отправиться к бабушке. Смотритель прав, давно уже с ней не виделись. А она последняя, кого Арию хотелось огорчать. Хотя, кроме неё, больше и некого. Родителей давным-давно не стало, а дед пропал ещё во время Бесконечных войн. Тогда много чародеев сгинуло. Бились-то отчаянно, хоть сами и не понимали, за что. А надо было бороться со злыстью, а не друг с другом. Вот только хорошая мысля приходит опосля, да и то не всем.

Синдибум свернул на внутреннюю боковую лестницу и, забравшись на два пролёта, прошмыгнул в дыру под ступенями. Придерживая мешок, прополз мимо воздуховода и тихонько влез на крышу подъёмника. Если ехать, как положено, надо заплатить привратнику кнежлик, а так – и даром, и по лестнице не пыхтеть. В самом низу башни над катакомбами располагались склады, так что на ступенях вечно не протолкнёшься, то ящики грузят, то мешки таскают.

Он притаился, дожидаясь, когда подъёмник двинется и замурлыкал под нос, развалился на спине и закинул ногу на ногу. Башня такая огромная, что до бабушкиного яруса тряслись минуты четыре. Сразу над складами ютилась почта, служба доставки и газетная редакция, а дальше таверны и лавки, за ними мастерские и лаборатории алхимиков, и только потом жилые уровни. К тому времени, как остановились, Арий успел напеть две песенки и трижды почесать нос. Всё-таки можно рассчитывать на угощенье и еловую наливку. Предчувствия не обманывают.