– Моя принцесса, – произносит Шаккар и мы направляемся в сторону его отца.

 Вазир уже заметил нас и глядит благосклонно, а я пытаюсь не вертеть головой, хотя мне хочется узнать, где находится Сарнай.

– Рад видеть вас, – кивает нам с принцем его отец, а затем делает приглашающий жест, и я опускаюсь на подушки по правую руку от повелителя варваров. Затем Вазир хлопает в ладоши и для Шаккара приносят скамейку, которую ставят по левую сторону от правителя, и мой муж садится на нее.

– Мои дети пришли! – громкий голос Вазира зазвучал в воздухе, словно отпущенная струна. Музыка стихла и взоры гостей, восседавших на подушках, обращаются к нам, и я, наконец вижу, среди толпы наряженных мужчин всех возрастов и цвета кожи, Сарнай.

 Повелительница сидит на подушках рядом с Аббасом. Она одета в цвета золота и улыбается так, словно ее вполне устраивает ее место, а мне отчего-то становится неловко.

«Почему она не сидит рядом?» – удивляюсь я. Неужели немилость Вазира так велика? Я вспомнила, как Тахира рассказывала мне о том, что ее отец не любит Сарнай и не раз просил своего сына развестись с ней. Но мне показалось, что Вазир не из тех, кто будет так открыто демонстрировать свое пренебрежение невесткой, но затем я подумала, что много не знаю и мне не стоит пока лезть с расспросами, особенно в праздник, устроенный в мою честь.

 Поймав взгляд Аббаса, устремленный на меня, заметила, как мужчина улыбается и ответила тем же.

– Мой сын привел в наш дом свет и радость! – Вазир поднялся с трона, и все встали вместе с ним.

– Моя новая дочь, Майрам, – указал рукой на меня повелитель варваров, – пусть Великий Змей даст ей силы и продлит ее дни, а ее лоно наполнит счастьем!

 Гости стали гомонить, поддерживая пожелание правителя, а я почувствовала, что краснею под взглядом сотни глаз. В зале было не меньше ста человек. В основном, все мужчины, взгляды которых устремлены на меня, изучая, с неподдельным интересом.

«Какую диковинку привез с собой наш принц!» – кажется, я слышу мысли многих. Едва сдержала себя, чтобы не опустить голову. Помимо воли, ловлю взгляд Сарнай. Она усмехается.

– Этот праздник я устраиваю в честь своего сына Шаккара и его второй жены Майрам! – заканчивает короткую речь повелитель Вазир, а затем вскидывает руки.

– Да начнется пир! – И под радостные крики своих людей, опускается на трон.

 Музыка зазвучала с новой силой. Веселье продолжалось. На столы поставили кувшины с вином и сладкой водой. Предо мной и Шаккаром появились низкие столики, на которых красовалась, помимо блюд, красивая алая роза в высоком узком кувшине. Я невольно потянулась к нежным лепесткам, коснулась кончиками пальцев огненного шелка и уронила руку. Цветы не любят прикосновений. Они слишком нежные для наших рук.

 Оглянулась на мужа. До принца рукой подать. При желании я могла бы дотянуться до него и прикоснуться к его ноге в широких шароварах, но я только улыбнулась, поймав его взгляд.

 Вокруг фонтана танцевали наложницы. Сперва девушки просто ходили друг за другом, покачиваясь в такт музыке, а затем застыли, каждая на своем месте и начали танцевать. В воздух взлетали руки, яркие платки. Мужчины ели и посматривали на красавиц, которые радовали глаз и служили живым украшением праздника, их жены сидели отдельно и, глядя на женщин варваров, я видела, что они походят на тех, кого я привыкла видеть дома. Пусть отличалась одежда и прически, но все остальное было схожим.

 Женщины переговаривались между собой и вели себя очень раскованно. Они смеялись, говорили достаточно громко и, несмотря на то, что сидели отдельно, то и дело переговаривались с мужчинами. Подобные крики через зал казались здесь чем-то принятым, поскольку никто не обращал внимания, если женщина звала кого-то из мужчин. Вспоминая законы своего дома, я была удивлена. То ли нравы здесь более свободные, то ли еще какая причина?

 Ела я мало, хотя приготовленная еда – мясо с рисом и овощами, были вкусными и ароматными. Приправы из трав, делали еду пряной, а вино оказалось слишком сладким, и сперва мне даже показалось, что оно не кружит голову. Я брала то кусочек сыра, то мяса с зеленью и, отправляя все это в рот, следила за праздником.

 Скоро на смену рабыням танцовщицам пришли мужчины-танцоры. Подобного я еще не видела. На моей родине было не принято, чтобы мужчина танцевал, если он не держит в руках оружие. Здесь же, напротив, мужчины были одеты в шаровары и короткие жилетки, темных цветов, что отличало их от пестрых танцовщиц. А поверх шаровар – короткие платки с медными монетками. Кем они были, я не знала, но подозревала, что скорее всего, это рабы. Они вышли на середину зала и ступили на ковер босыми ногами. На головах рагисов (4), чуть позже я узнала, что их называют именно так, красовались тюрбаны, неизменно белые, с украшениями из камней в центре. Сперва мужчины просто стояли, а затем воздух пронзил звук барабанов. Ни флейта, ни ребаб…просто одни барабаны.

– Там, там, там, – пели они под ладонями музыкантов. Натянутая кожа издавала громоподобные звуки, словно кто-то огромный шагал по плитам, тяжело ступая и дыша. Я представила себе великана с одним глазом, чудовище из сказок, рассказанных когда-то в детстве нянюшками, а затем застыла, глядя, как начали двигаться мужчины.

 На удивление, более плавные и гибкие, чем девушки, они двигались каждый отдельно и, в то же время, как единое целое. Казалось, у этих удивительных танцоров напрочь отсутствуют кости. Я, словно зачарованная, впилась взглядом в животы мужчин. Сделать так женщина просто не могла. Их животы жили своей жизнью. Вскинутые руки, чуть расставленные на ширину плеч ноги, и этот танец, где живым на теле был лишь живот. Затем в движение пришли руки и мышцы на груди, мужчины закачали головами и одновременно шагнули в разные стороны всем телом, плавно, словно волна прошла залу. Женская половина гостей замерла и во все глаза смотрела на танец. Мужчины тоже казались заинтригованы, хотя вряд ли видели подобное впервые. Я же забыла даже о еде и вине на своем столике. Танец продолжался. Мужчины встали в круг и раскинули руки, а затем стали двигаться в одном направлении, изгибаясь всем телом и одновременно плавно покачивая руками. Так двигаться могли только волны на моем любимом море, или степь под ветром. Я почему-то задумалась о том, а как танцую я? Вспомнила глаза Шаккара, когда он следил за моими движениями и нашу страсть после танца с колокольчиками на моих руках.