— Нет, конечно. Ну триста сорок, эка невидаль. Твой брат в девять лет больше выжимал, ну так он потомок горного они. Здесь видно же, что парень внешне ничем не примечателен, значит, жди сюрпризов. Сила, выносливость, ловкость — выбери любые два. Нельзя требовать одинаковых результатов от лисы и морской змеи, они физиологически принципиально разные.

Я никогда не задумывался о том, как товарищи относятся к моему виду. Я похож на человека больше любого из них, даром что нежить. Наверное, русский лич для них что-то вроде разновидности монстра, которая только выглядит как человек. Есть же у них шинигами и прочие ками? Так чем я от них отличаюсь?

Особенно после теста на силу, да.

С этой светлой мыслью мы покинули додзё и ушли доедать учебники.

Полив кактус и разобравшись с ужином, я морально готовился к главной встрече текущего дня. Монетка нагрелась от тепла руки. Жарковато здесь все-таки, да и приготовление еды не снижает температуру в помещении.

Карачун ждал меня, поигрывая большеберцовой костью пальцами левой руки.

— Триста сорок, значит? Тебя поздравить или посочувствовать?

— Посочувствуй, — я поморщился. — Не применять физическую силу, когда она в наличии и когда ее развитие не требует никакого вмешательства с моей стороны — это идиотизм.

— Да ладно, — Карачун был настроен оптимистично, и я сразу начал ожидать подвох. — Еще пару полосок разрисуешь — глядишь, и в мозгах просветление настанет, и идеи начнут приходить.

Это он меня так похвалил, что ли?

Выпрямив позвоночник, скелет внезапно ударился в левитацию. По-другому я это оценить не мог: он парил над изрытой поверхностью поля, и стопы висели без опоры.

Если так может Карачун, значит, осилит и его хозяин.

Но на этом изменения не закончились. Он обрастал клочьями темноты, которые складывались в подобие плаща, а потом исчез из поля зрения.

Неведомым чувством я понял, что Карачун все еще где-то здесь. Но движение не выдавало его.

— Эй!

Я ощупал взглядом периферию. Темный плащ клубился рваными клочьями на другом конце поля. А через секунду снова появился передо мной, заслоняя вид на косую дверь и кривой порог. Мне показалось, что он улыбается и что вся эта демонстрация — в целом хороший знак.

Еще раз для тупых вроде меня, Константина Кощеева. То, что может оружие, может и хозяин. Осталось дело за малым: понять, как.

Чтобы разобраться в вопросе, я решил поговорить с умным человеком. К сожалению, в наличии вокруг был только я сам.

Ичика владела какой-то пространственной техникой, позволяющей мгновенно перемещаться на большие расстояния. То, что сейчас продемонстрировал Карачун — это оно же или что-то очень похожее? Он просто стал быстрым? Или здесь другое?

Я вспомнил сражение в клубе кендо, где противник резко стал шустрым и сложным для отслеживания. Тогда с моей стороны не изменилось ничего, ни снаружи, ни внутри. Нервная система не подавала никаких признаков усталости, дыхание сохранялось ровным, мышечная сила была на месте. Однако неизвестный хищник ускорился, выдав мне тысячу тумаков и прыгая вокруг, и продолжал ускоряться, пока не обозначил удар синаем в горло. До определенного момента я успевал за ним, потом перестал.

Щеки загорелись от осознания. Я подавил желание прописать себе фейспалм. Ответ лежал на поверхности. Воистину, хочешь спрятать что-то — положи на самом очевидном месте.

«…усиление тела — это целый спектр боевых искусств, от айкидо, на котором ты постигаешь баланс обращения с собственным физическим организмом, до кендо, где ки можно использовать напрямую. Именно в ки мы наиболее сильны здесь, на Востоке».

Кимэ я владел с детства, каждого молодого кощея ждал курс правильного и рационального обращения с маной. Если ты рожден в Нави, то Навью и питаешься, это обусловливает силу духа. Тело кощея — магический конструкт, внешне он похож на человека и требует много еды и воды для поддержания состояния. Хорошо накормленное и напоенное тело, которому владелец постоянно уделяет время и к которому внимательно относится, очень похоже на человеческое: внутренние органы и обмен веществ в порядке, мышцы мягкие, нервная система функционирует. Тощевато немного, но здесь лучшее — враг хорошего. Я же, с детства умеющий обращаться с мертвой водой, ни разу не дошел собственно до контроля ки. Я не медитировал на постоянной основе, не провел ни единого эксперимента с внутренней энергией и вообще не представлял, как с ней обращаться.

На четвертый день Зоркий Глаз заметил, что у сарая не было четвертой стены.

Я сел прямо на изрытую землю, устроился поудобнее и закрыл глаза. Медитация в медитации — что-то новое. Как спать во сне. На фоне перекошенного дома парил одетый в обрывки ночи скелет, от безделья играющий с собственной костью. Зритель нимало не смущал. Как-то пофиг, он еще не то видел.

В моем представлении ки мало отличалось от мертвой воды. Энергия Нави вокруг образовывала предсказуемые потоки. В детстве меня учили контролировать их, суммировать и посылать куда вздумается, то есть я брал имеющуюся вокруг тела ману и радостно разбрасывался волнами в нужную сторону. Если обратиться внутрь, то энергия ки не должна структурно быть какой-то другой: те же потоки, только еще более предсказуемые.

…поймал.

Я встал, сделал шаг и впечатался в стену. Дом вздрогнул, но выдержал.

— Надеюсь, я тут не сильно тебе всё поломал.

Карачун беззвучно смеялся, но без издевки, продолжая парить.

Следующий шаг отнес меня на десяток метров. Самое главное в прыжке — это приземление, на нем-то я и запнулся, прокатившись кубарем еще несколько метров.

Дело сдвинулось с мертвой точки.

Еще шаг. Переломанный ковыль обозначал место, в котором я проскользил, вспахивая поле ногой, затормозив не с первого раза.