Значит, немцы в бою откроют огонь с больших дистанций. И будут иметь явное преимущество в первой фазе боевого соприкосновения, которая, как считалось, часто и решает исход сражения. Требовалось срочно улучшить вооружение русских крейсеров, и первым делом Верховский предложил отказаться от «адского числа» 47-мм пушек в пользу артиллерии более крупного калибра.

МТК согласился с тем, что надо малоэффективную против серьезного противника артиллерию непременно менять. И заменил… на 75-миллиметровую, числом 20 стволов. «Почти не уступая в своей скорострельности 47-мм пушкам, трехдюймовые могут быть употребляемы с больших дистанций против миноносок и легких крейсеров, и по своей настильности более метки. Поэтому представлялось бы желательным иметь на вновь строящихся крейсерах преимущественно орудия 75-мм калибра, за исключением устанавливаемых на марсе и на шлюпках, тем более что постановка этих пушек ведет к однообразию орудий, а следовательно, устраняет практические неудобства, вытекающие из разнокалиберности пушек».

Неэффективность и трехдюймовых пушек против современного мореходного миноносца и тем более – против крейсера второго ранга выявилась много позже – уже в ходе русско-японской войны…

Кроме того, недавно разработанные 120-миллиметровые орудия нового образца с увеличенной длиной ствола пока не были изготовлены в достаточном количестве – шли только стрелковые испытания первых экземпляров установочной серии. И надежды на то, что к моменту спуска новых крейсеров пушки будут доведены и готовы к установке, честно говоря, не было. Поэтому к маю 1895 года МТК распорядился ориентировать проект на установку шестидюймовых (152-миллиметровых) орудий в количестве десяти штук.

Тогда же были окончательно определены имена для запланированных к постройке крейсеров – «Диана» и «Паллада». Традиционные имена в честь богинь римского пантеона, передающиеся по наследству в русском флоте с парусных времен.

11 ноября 1895 года главный строитель крейсера «Диана» А. И. Мустафин подал на имя главного инспектора кораблестроения Н. Е. Кутейникова докладную записку с результатами подсчета нагрузки корабля. Оказалось, что едва заложенный крейсер уже имел превышение нормы веса на 182,45 тонн, и следовало исправить его, пока не поздно. Для этого инженер Мустафин предлагал сократить топливные запасы до 800 тонн, а срок автономности по емкости провизионных бункеров уменьшить до 75 суток. А главное – лишить крейсер двух бортовых шестидюймовых орудий, мол, и восьми для выполнения боевых задач будет довольно. И МТК вынужден был на это согласиться… Более того, в стремлении еще больше облегчить конструкцию крейсеров, Кутейников разрешил не устанавливать на орудиях главного калибра броневые щиты.

Убирать щиты было ошибкой. Как показал опыт будущих боестолкновений русско-японской войны, при фугасном обстреле это приводит к быстрому выходу из строя орудийных расчетов и огромным потерям среди комендоров. Кстати, сэкономить много веса за счет щитовой брони и не получится: на всех оставшихся восьми 152-миллиметровых орудиях все щиты вместе весили всего-то 8 тонн – пренебрежительно мало по сравнению с другими элементами бортового оборудования…

Разбивка корпусов новых кораблей на плазе началась в апреле 1896 года. А в начале июня МТК распорядился начать подготовку к постройке третьего крейсера по тому же проекту. В качестве предприятия-строителя был выбран Новоадмиралтейский завод, а главным инженером назначен Э. Р. де Грофе.

Когда говорится, что боевой корабль строит вся страна, это не просто популярный газетный штамп.

Сталь для новых крейсеров по заказу Главного управления кораблестроения и снабжения флота поставили Александровский сталелитейный завод и Адмиралтейские Ижорские заводы Морского министерства. С Александровским сталелитейным заводом ГУКиС заключил контракт 17 февраля, а Адмиралтейским Ижорским заводам выдал наряд 2 марта 1896 года. Поскольку стали требовалось много, порядка 2950 тонн для каждого крейсера, ее поставщикам для подготовки производства были выданы еще в ноябре 1895 года предварительные заказы.

Заказ на изготовление стали для третьего крейсера типа «Диана» тоже ушел на Ижору. Однако администрация завода сочла, что предприятие и без того перегружено заказами. Завод просил продлить сроки поставки – сначала на месяц, потом – на три. И к тому же отказывался от работы по изготовлению швеллеров для бимсов батарейной и броневой палуб и подкрепления поперечных переборок.

Вице-адмирал В. П. Верховский, недавно назначенный новым начальником ГУКиС, счел возможным согласиться с просьбой ижорского начальника и приказал Петербургскому порту разместить эту часть заказа на Александровском сталелитейном заводе, что и было сделано.

К работам в деревянном эллинге Нового Адмиралтейства приступили, несмотря на практический дефицит готовых материалов, 7 сентября 1896 года. В это время МТК заключил контракт с петербургским частным заводчиком Я. С. Пульманом об отливке для новых крейсеров трех комплектов бронзовых штевней, рулевых рам и кронштейнов гребных валов. Заводчику контрактом предписывалось изготовить детали на своем предприятии по представленным чертежам и моделям и доставить их «водою на казенной барже в готовом, смазанном и закопченном виде к месту постройки корпусов кораблей в следующие сроки: 3–5 месяцев для головного крейсера и 7–12 месяцев для третьего в серии». Кроме того, на пульмановском заводе должны были отлить по 19 600 штук болтов из морской прокатной бронзы – для крепления к стальному корпусу сплошной подводной деревянной обшивки из 101,6-мм тиковых брусьев.

В соответствии со спецификацией на каждом крейсере должна была устанавливаться палубная броня, имевшая в средней части толщину 38 миллиметров, а на скосах – 63,5 и 50,8 миллиметра. Стало быть, для каждого корабля требовалось по 512 тонн броневых плит соответствующих параметров. Состав стали оговаривался специально: «Никеля – не менее 0,8 %, углерода – от 0,09 до 0,14 %, фосфора – не более 0,03 %, кремния – не более 0,05 %, серы – не более 0,05 %, марганцу – 0,4 %».