Старика словно накрыла волна воспоминаний. Тогда, в 1853 году, на Россию из-за нахимовских побед над турками ополчились разом и французы, и англичане. Из-за того, что главные боевые действия развернулись под Севастополем, войну нарекли Крымской. Да вот, на самом деле, пушки грохотали не только в Крыму…

Как раз в это время фрегат «Аврора» совершил через три океана поход из Кронштадта на Камчатку, в Авачинскую губу, где стоял на страже отдаленных границ державы Петропавловский порт с небольшой крепостцой. И в этот порт 17 августа 1854 года явилась соединенная эскадра врага – шесть вымпелов, 212 пушек на всех, не меньше двух с половиной тысяч душ народу на всех бортах – считая и матросов, и бойцов десантной партии.

Фото 2. Фрегат «Аврора»

Англичане и французы рассчитывали взять городок штурмом. И в победе были уверены, поскольку защитники Петропавловска могли противопоставить им всего 74 орудия в береговой обороне и 34 на стоявших в Авачинской губе кораблях. А таковых, если местных рыбаков не считать, было всего-то два – «Аврора» и транспорт-бригантина «Двина», доставившая в крепость из залива Де-Кастри пехотное пополнение в виде 350 душ из состава Сибирского линейного полка. Слава богу, эти солдатики хоть кое-какую артиллерию с собой привезли – 2 двухпудовые мортиры и 14 штук 36-фунтовых пушек. К моменту прихода соединенной англо-французской эскадры гарнизон города вместе с моряками составлял 988 душ.

Честно признаться – так здесь не должно было быть и «Авроры». По плану похода она шла в залив Де-Кастри, чтобы влиться в состав Тихоокеанской эскадры адмирала Путятина. Но в пути экипаж испытывал недостаток продовольствия, и на моряков напала цинга. Из-за нее-то командир И. Н. Изыльметьев и решил отклониться от маршрута и зайти на Камчатку – взять хоть кислой капусты для поправки здоровья цинготных. А тут – военная угроза… Пришлось согласиться на просьбу командира крепости В. С. Завойко и остаться в Петропавловске, чтобы помочь в отражении нападения противника.

Фрегат и располагавшую собственными пушками транспортную бригантину «Двина» поставили на якоря поперек Авачинской губы – левым бортом к выходу. С правой стороны кораблей поснимали пушки и отдали в береговую оборону. Не перекрытую кораблями часть входа в бухту загородили боном. А утром 18 августа враг совершил первую попытку прорыва в Авачинскую губу, начав с артподготовки. Английские корабли «Президент», «Пайк» и «Вираго», французские «Форт», «Облигадо» и «Эвридика» открыли огонь по русским кораблям и береговым укреплениям. Артиллерийская дуэль была долгой, почти безрезультатной, и закончилась отходом врага.

По разработанному союзным командованием плану враг намеревался уничтожить артиллерийским огнем русские предместные береговые батареи № 1 и 4, ворваться в гавань, расстрелять «Аврору» и «Двину» и подавить береговую батарею № 2. А потом штурмовать саму крепость. И уже начал было делать это: 31 августа 1854 года с утра корабли начали занимать отведенные им по диспозиции места. И вдруг британский флагман поднял сигнал об отмене маневра, и эскадра начала отход. Позже морякам «Авроры» стало известно, что на борту флагманского «Президента» произошел небывалый случай. Командующий соединенной эскадрой контр-адмирал Дэвид Прайс… застрелился.

С чего бы это неприятельскому командиру стреляться перед самым боем, да еще тем, выиграть который имеются весьма неплохие шансы? Дэвид Прайс – опытный моряк, не раз уже участвовавший в сражениях. Воевал смело: бывал и ранен, вся грудь в орденах… Такие стреляются, разве что, в окружении, когда покончить свою жизнь – единственная альтернатива позорному плену! Английская пресса писала о том, что будто бы, рассчитывая лично участвовать в высадке, адмирал решил проверить свой пистолет. А тот, как назло, заряжен оказался… Тоже версия сомнительная! Разве же боевой офицер направит при проверке собственное оружие себе в грудь?

Английский офицер Джордж Пальмер в письме домой рассказал: «Рано утром 31 августа адмирал Прайс отправился на французский корабль “Ла Форт”, чтобы обсудить с французским адмиралом план атаки. Он вернулся на борт в приподнятом настроении, какое-то время изучал береговые батареи в подзорную трубу. Потом он спустился вниз… Я находился в одной из гамачных сеток, когда услышал хлопок, похожий на выстрел. В следующее мгновение снизу появился офицер и выпалил: "Адмирал застрелился! Ради Бога, проследите, чтобы команда не знала!"… Кликнули врача. Но было уже поздно. Адмирал оставался в сознании еще два с половиной часа, непрерывно говоря о жене и сестрах. Он говорил о том, что совершил свой поступок, предвидя адские мучения… и умер, получив святое причастие от нашего капеллана».

Однако факт остается фактом: зашитое в парусиновый саван тело незадачливого британского командующего упаковано было в цинковый гроб и под траурный салют погребено на тихом берегу Тарьинской бухты. А в вахтенном журнале его флагмана «Президента» появилась запись: «Ныне в 12 часов 15 минут пополудни контр-адмирал Прайс был смертельно ранен пистолетной пулей от своей собственной руки».

Командование над эскадрой принял французский контр-адмирал Фебврье-Деспуант. И утром 1 сентября 1854 года враг предпринял новую попытку атаки. Фрегаты «Президент», «Пайк», «Форт» и пароход «Вираго» вели огонь по батареям № 1, 2 и 4, по «Авроре» и «Двине». В это время фрегат «Эвридика» и бриг «Облигадо» обстреливали батарею № 3, отвлекая внимание защитников. После долгого обстрела, наконец, замолчали батареи № 1 и 4. При этом подавить вторую батарею и нанести какой-либо серьезный урон русским кораблям врагу так и не удалось.