Север Гансовский
Не единственные сущие
Шум погони приближался, и, задыхаясь, Наар опять подумал: нужно просить Юношу, чтобы он бежал один, оставил его, старика. (Он даже не знал, как того зовут, - просто Юноша.) Но в этот момент могучий низкий рев, который так озадачил весь город и их двоих, когда они выходили из тюрьмы, снова потряс небо и скалы и умолк.
На этот раз он был еще сильнее, всеобнимающий свирепый звук. И он отчетливо ударил сверху, с неба.
Юноша, рослый и красивый, с пристальным суровым взглядом, остановился и повернулся к Наару.
– Ты слышал когда-нибудь такое, Учитель?
Наар покачал головой. Это было чуть-чуть похоже на рев урагана, но погода стояла безветренная. Это походило и на раскаты отдаленной грозы, но рев был отрывистым, коротким. Казалось, что-то приблизилось сверху, из невероятной дали, ударило как молотом и исчезло опять где-то там, в небе.
– Никогда.
Юноша посмотрел на небо, потом вниз, в долину.
Погоня остановилась. Их тоже напугал рев.
Украшенные с длинными бичами в руках и рабы тремя большими отрядами рассыпались по каменистому склону. В каждом отряде было еще по два быстрых диатона, но здесь, на крутизне, эти проворные звери делались неуклюжими им мешали средние ноги.
Теперь все замерло.
Украшенные - высокие, крупные (каждый почти в полтора раза больше жителя и вдвое выше раба) - остановились, опустив бичи и задрав головы с тяжелыми гребнями к серому клочковатому небу. Рабы сразу же уперлись длинными узловатыми руками в землю и стали отдыхать. Диатоны улеглись на камни, подложив под себя все шесть ног, и стали водить из стороны в сторону длинными узкими мордами.
Потом один из украшенных снял свой шлем с гребнем и помахал им над головой. Наару показалось, что отсюда, издали, он узнает его. Это был старейшина убежища Судилищ и Наказаний.
По знаку старейшины другие украшенные из двух отрядов сошлись к центру долины и стали в кружок. Сверху двум беглецам было видно, как шевелятся их губы - они совещались, поглядывая вверх. Затем они стали расходиться по своим местам.
– Вперед, Учитель, - сказал Юноша.
Они опять побежали, пробираясь в хаосе камней.
"Зачем он вывел меня из тюрьмы, - думал Наар.
– Неужели я еще нужен кому-нибудь после этих долгих лет пыток и мучений?"
Он вдруг понял, что видит Юношу не в первый раз. Много дней назад его выводили по обычаю на площадь, и один из украшенных, подгоняя его бичом, кричал: "Вот безумец, который утверждает, будто над нашим небом есть еще одно, светлое! Вот он, кто отрицает Всеобщий Камень!" Он кричал тем особым гнусавым голосом, к которому украшенные приучают себя с детства, чтобы еще и этим отличаться от жителей и рабов. Тогда-то в толпе Наар заметил гордый пристальный взгляд и молодое суровое лицо и с горечью подумал: "Неужели и этот презирает?" Но вот прошли дни, сегодня утром дверь камеры вдруг отворилась, мертвый страж лежал на полу, и Юноша вывел его из города. Зачем?..
Позади, внизу, раздались свистки и резкое щелканье бичей. Погоня возобновилась; беглецы молча прибавили шагу.
"Он называет меня Учителем, - сказал себе Наар.
– Значит, есть такие, кто верит мне?"
А сам он уже почти перестал верить себе, и то, что было десятилетия назад, казалось ему почти сном. Тогда, еще молодой и сильный, он был так высок ростом, что в темноте его принимали за украшенного. По ночам он мог бродить по городу, не опасаясь попасть в убежище Наказаний. Наар стал сомневаться в том, чему учили украшенные. Их наука утверждала, что наверху, за серым мятущимся клочковатым небом, нависает вечный Всеобщий Камень, который и заполняет собой все Пространство Пространств. Что океан, который окружает собой со всех сторон край двадцати городов, там, дальше, за горизонтом, упирается в тот же Всеобщий Камень. Что единственная сущая жизнь где бы то ни было есть жизнь двадцати городов - жизнь украшенных и рабов. Камень внизу под нами и камень наверху, над серым небом - вот все, что есть, было и будет.
Но однажды, бродя по берегу, Наар увидел, как тяжелые волны выбросили на камни удивительную твердую траву, которая не растет нигде. Потом, позже, в пещерах рыбаков, которые доставляют украшенным рыбу, вылавливая ее руками, Наар не раз встречал изделия из той же травы и убедился, что рыбаки верят в то, что за океаном есть еще другие земли и, может быть, даже другие города. Тогда он стал сомневаться и в учении о Всеобщем Камне. Он спрашивал себя, отчего же днем небо светлое, а по ночам темное, почему всегда меняется его цвет, откуда взялась жизнь в щели камня? И, мучаясь этими вопросами, он решил добраться до неба - влезть на Гору Всех Гор, вершина которой, как утверждала наука украшенных, соединялась наверху со Всеобщим Камнем.
Это было удивительное путешествие. Он поднимался все вверх и вверх, преодолевая кручи и пропасти. Сначала он питался только жестким мохом, который растет на скалах и который составляет единственную пищу рабов. Потом, обессилевшему от голода, ему попалось гнездо медоносной птицы. Наар знал, что мед - это пища украшенных и что он смертелен для жителей и рабов. Но он был так измучен, что решился разбить одно яйцо из гнезда и выпить его. Оказалось, что мед не повредил ему, а, напротив, дал силу, хотя он и не принадлежал к украшенным.
Оттуда с высоты он видел сразу пять городов, и все они казались лишь маленькими кучками камешков.
Позже, на третье восьмидневье пути Наар добрался до неба. И оказалось, что оно такое же, как туман, собирающийся вечерами внизу, в скалах у океана. Наар шел все выше и выше, и клочья тумана превратились в поля, а долины внизу не стало видно. Наар уже начал думать, что скоро он дойдет до Всеобщего Камня. Но туман вокруг него и над ним становился все светлее. Страшный холод, который терзал его на высоте, кончился, сделалось тепло. И, наконец, на пятое восьмидневье его путешествия совершилось великое чудо. Серое небо облаков и туманов кончилось, оно бесконечной равниной лежало под ногами Наара. А над ним, над его головой, повсюду, было другое небо, прекрасное, глубокое, синее и сияющее. В этом небе пылал огромный диск - такой яркий, что Наар чуть не ослеп, взглянув на него в первый раз. Лучи диска согрели Наара, дали ему новые силы.