Груженая добычей, Вита ввалилась на кухню ближайшей дачки и – бывает же везение! – чуть не споткнулась о ящик с бутылками. Водка, радостно встрепенулась она. Ну, теперь можно не беспокоиться: эфира хватит, чтобы усыпить двух таких Аррххов. Лишь бы не запороть синтез.

Она бросилась сооружать перегонный аппарат. Скоро установка из чайника и металлической трубы, приспособленной в качестве холодильника, была готова. Вита щедро наполнила чайник водкой, зажгла под ним газ, и через некоторое время в подставленный бидончик закапала азеотропная смесь: девяносто шесть частей спирта на четыре части воды. А на соседней плитке уже кипел, все больше концентрируясь, раствор серной кислоты.

А потом спирт и кислота были слиты воедино в многострадальном чайнике, и спустя некоторое время в сосуд-приемник упали первые капли отогнанного эфира.

Ночной зефир

Струит эфир, –

напевала Вита себе под нос, подчищая коркой зачерствевшего хлеба банку варенья. В эти минуты она была химиком, радующимся успешному синтезу, она даже забыла о Флифе, о вредной Фае, о мерзком Сергее… о том, для чего, собственно, этот синтез затеивался.

Небо на востоке начинало светлеть, когда Вита вышла обратно к замку со своей добычей: в руках она тащила два бидона диэтилового эфира, а за спиной – скрученный и прилаженный ремнями чехол от «Москвича».

Аррхх дремал под навесом с южной стороны замка. С противным ощущением, что она совершает гадость, Вита поставила оба бидона перед его огромными ноздрями и открыла их. Змей шумно вздохнул и пошевелился во сне. Вита развернула чехол и осторожно, боясь кашлянуть, накрыла его голову вместе с бидонами.

Спи спокойно, Аррхх. Надеюсь, это не причинит тебе вреда.

Она залезла по веревке в свою комнату и подождала, пока не появился из-за пелены дождя черный Флиф и не скрылся в Бетреморогской башне. Потом она спустилась в столовую залу. Никого еще не было: даже колдуньям надо спать. Вита быстро перекусила, завернула в пакет десяток бутербродов и, бросив их в сумку вместе с бутылкой минералки, выскользнула из замка Хешшираман.

Дня и ночи ей должно хватить. На шоссе она видела брошенный экскаватор. Даже если бак у него пуст, в дачном поселке можно достать несколько канистр топлива.

Дождь кончился на рассвете, и выглянуло Солнце, чуть прикрытое туманом. От земли, превращенной ливнем в жидкую кашу, шел пар. Виту радовала грязь: ее легче копать, чем твердую высушенную почву. Она пригнала экскаватор к намеченной позиции, съехала с мокрого шоссе в непролазную возюку и начала работу, поминая добрым словом своего отца – экскаваторщика, дававшего ей в детстве «порулить». Увы, в седьмом классе мама решительно положила конец неуместному для девочки баловству, но кое-что осталось в памяти.

Время от времени она выходила из машины и укрепляла стены своего микротоннеля сушняком, большими камнями и железными прутьями из дачных оград. Она ободрала себе руки до мяса, запыхалась, вывозилась в грязи и чуть не надорвалась. Но она знала, что должна выбраться, чего бы ей это ни стоило.

В полдень она передохнула. Съела пяток бутербродов, запила водой. Солнце шпарило вовсю, лужи на шоссе высыхали. Она скинула ветровку. Немного прищурилась, поглядев в сторону замка – никакого шевеления. Аррхх спит, ее замысел еще не раскрыли. Что ж, отлично. Она с удвоенными силами продолжила работу.

День приближался к концу. Вдруг среди комьев глины в ковше экскаватора что-то блеснуло в закатном луче. Вита остановила машину. Может быть, это и не стоило ее внимания, может быть, разумнее было бы не терять времени и копать дальше. Но все-таки Вита, несмотря на грязное лицо, ободранные ладони, рабочую одежду и свое странное занятие, была девушкой восемнадцати лет. Блеск привлек ее, точно сороку. А вдруг это золото, подумала она.

Она подбежала к ковшу, сунула руку и выудила оттуда прямоугольный предмет. Аккуратно очистила его от грязи рукавом… и приоткрыла рот от изумления. Это была золотая шкатулка – несомненно, золотая, Вита даже попробовала ее на зуб. Она была расписана замысловатым чернением, и Вита загляделась. Чудесные животные, растения, красивые девушки и сильные мужчины покрывали всю поверхность шкатулки. А что же внутри? Вита откинула крышку и ахнула: у нее глаза разбежались от чудных украшений, колец, кулонов, браслетов… Она взяла перстень с камнем густого синего цвета, слегка прозрачным, так что в глубине этой потрясающей синевы угадывалось какое-то мерцание. Вита щелкнула языком от восхищения и надела перстень на свой изуродованный палец. Боже, какая красота! Не в силах устоять, она вдела в уши синие серьги в золотой оправе и стала выбирать, что бы еще надеть…

И тут сзади надвинулся ледяной холод. Вита задрожала, почувствовав за спиной чье-то нехорошее присутствие. Она быстро обернулась к экскаватору, и успела лишь увидеть, как он проваливается вниз. Земля дрогнула у нее под ногами. Стены так старательно прорытого ею подземного хода с грохотом обрушились.

– Нет, – простонала она.

К ней, злобно клубясь, полз огромный неумолимый Флиф. И рядом не было Аррхха, чтобы спрятать ее.

– Нет, еще не полнолуние! – вырвался у нее страдальческий крик.

Но чудовищу было все равно. Она хотела бежать, но ноги подкосились, она упала, хватаясь руками за сырую землю, стараясь вжаться в нее под напором Тьмы. Флиф приближался. Вита почувствовала, что становится трудно дышать, словно горло перетягивают ледяным жгутом.

Чернота нависла над ней. Отчаянным жестом перепуганного ребенка она прикрыла голову руками.

И вдруг ее словно отпустило. Вернулась легкость дыхания, пропал озноб. Вита осторожно раздвинула пальцы и поглядела через них одним глазком. Черная громада Флифа замерла над нею в неоконченном движении, как каменное изваяние, подобно половине разведенного моста.