«Где твоя семья, Варвар?» — немного некорректно поинтересовался я и только после реакции этого получеловека осознал свою невоспитанность. Дикарь поднял на меня разом потемневшие глаза и горестно вздохнул, на этот раз промолчав и не озвучив свое «прх хр»

Мои приготовления одного из вариантов противоядия были закончены, однако мне нужно было проверить его эффективность, а для этого мне снова была нужна дикая тварь. Варвар иногда исчезал из видимости и пропадал в зарослях на целые сутки. По понятным причинам, он никогда не делился впечатлениями от прогулок, но по его роже я мог с точностью до эмоции сказать, насколько продуктивна прошла его очередная вылазка. Как-то раз Варвар пропал на трое суток, вызвав во мне оправданное недовольство. Мне было жаль расставаться с прекрасным опытным образцом, к тому же я продолжал вести наблюдения за возможными изменениями в диком получеловеке. Вернувшись к моему лагерю на четвертые сутки с первыми лучами зари, Варвар растолкал меня и, схватив за руку, потянул вверх по склону, при этом что-то восторженно бормоча. Мы поднимались уже довольно долгое время, и я начал сомневаться в целесообразности своего стремительного доверия и согласия на разного рода авантюры. Наконец, достигнув небольшой утоптанной полянки, Варвар торжественно подтолкнул меня к довольно объемному дереву, к стволу которого была примотана дикая тварь. Она отчаянно шипела и судорожно дергала накрепко перетянутыми конечностями, а завидев нас, издала пугающий вопль. Варвар, не обращая внимания на проделки пленницы, продолжал рассматривать меня, видимо отслеживая мою реакцию. Я сдержано поблагодарил Варвара за труды и едва удержался, чтобы не отвесить ему душевного пинка. Теперь, из-за его тяги к сюрпризам, мне приходилось возвращаться к лагерю и забирать готовые образцы приготовленного зелья. Потратив на бесполезные хождения взад-назад пару часов, я наконец-то смог осуществить свою задумку, не опасаясь, что приснопамятные гуманисты сожгут меня за неуважение к живым существам. Во-первых, мало кто сунется в эту глушь из людей, а во-вторых, я стоял на пороге величайшего открытия, способного перевернуть мир. Так думал я, присаживаясь перед привязанной тварью и приступая к самой утомительной части научной работы — наблюдениям. Тварь продолжала бесноваться, изрыгая проклятия, и дергаясь во все стороны. Это была особь мужского пола, довольно крупных размеров, и мне пришло в голову, что, вероятно, дозу противоядия необходимо увеличить. Наконец, тварь утомилась выражать свое недовольство и притихла, озлобленно скалясь на все, что попадалось ей на глаза. Ученые, утверждая, что дикие твари лишены эмоций, были неточны в своих определениях. Злоба и ненависть тоже были эмоцией и довольно сильной, поскольку тварь едва не разорвала кожаные ремни, заботливо украденные Варваром из моей дорожной сумки. Я сидел перед диким зверем больше трех дней и не видел ничего, что намекнуло бы мне о возвращении твари человеческого облика. Изменения с Варваром были заметны уже на следующее утро после взаимодействия с зараженной кровью, в этом же случае, тварь только больше озлоблялась и не стеснялась демонстрировать дурные манеры. Поняв, что мои снадобья не сработали, я добавил твари оков, и решил вернуться к лагерю, продолжить разработки. Варвара привычно не было, и я только покачал головой. Что толку от моих разработок, если получеловек продолжает оставаться диким и своевольным зверем, по сути той же тварью, только менее агрессивной. За все это время он даже не научился нормально излагать свои мысли, если вообще таковые рождались в его лохматой голове. Правда, за последние недели с него слезла вся шерсть, а глаза из прозрачно водянистых превратились в темно-синие, почти черные. Варвар продолжал разгуливать в своем естественном обличие, нисколько не стесняясь моего присутствия, и этот досадный факт только подтверждал мою версию о его полнейшей дикости. Южная погода продолжала радовать жаркими днями и палящим солнцем, но Варвар упрямо прятался от прямых лучей, стараясь по-прежнему держаться в тени. Мои размышления были в который раз прерваны появлением предмета моих наблюдений. В руках Варвара громоздились коробки с концентратом, а весь его вид выражал полное довольство собой. Концентрат считался самым вкусным и питательным деликатесом из всех выпускаемых продуктов. Правда было еще недоступное простым смертным консервированное мясо, но это блюдо могло поспорить с красивой легендой, передающейся из поколения в поколение. Однажды мне посчастливилось попробовать эту дрянь, и я тогда очень неосмотрительно высказался о дешевой мясной тушёнке, с жилами и салом, которая могла бы без труда выиграть по очкам у этого деликатеса. Меня не поняли и мои комментарии не оценили. В две тысячи восьмидесятых годах с продуктами в мире действительно стало немного напряженно.

Я сдержано поблагодарил дикаря за старания, и не удержавшись, тут же схомячил одну коробку, даже не став слушать тупую рекламную нудятину. Варвар с интересом мотал башкой, по-прежнему не сводя с меня глаз и, когда я покончил с обедом, довольно заурчал. Я почувствовал что-то вроде угрызений совести и протянул добытчику еще одну коробку.

Мой подопытный образец все еще томился в неволе, ожидая новых вмешательств в свой дикий организм. Мне нечем было его порадовать, поскольку все мои идеи были воплощены, а новых не появлялось. Неосознанно наблюдая, как дикарь расправляется с коробкой, вгрызаясь в нее зубами, я неожиданно подумал, что в моем противоядии не хватает еще одного компонента. О том я мог догадаться и раньше, поскольку если агрессивные твари сражались между собой за добычу, а это несомненно случалось, и не однажды, то наверняка их кровь вступала во взаимодействие с кровью противника. Если бы эта теория работала, то проблема решилась бы сама собой.

«Нужно что-то еще, — думал я, с отвращением глядя, как сытый гамадрил пускает слюни прямо в пустую коробку.

«Минуточку! — мысленно воскликнул я и в нетерпении вскочил на ноги.

«Скажи мне, друг Варвар, — как можно дружелюбнее обратился я к дикарю, — ты, сражаясь с тварями кусал их, так?»

Варвар смотрел на меня, и бессознательно качал башкой. И было непонятно, соглашается он с моими словами или отрицает их. Я не стал дожидаться ответных реплик, и отобрав коробку, принялся составлять новый раствор, молясь про себя, чтобы привязанная к дереву тварь не склеила ласты раньше, чем я доберусь до нее.

Перелив приготовленное зелье в емкость, я со всех ног рванул наверх, к своему образцу. Тварь все еще сидела у дерева и откровенно скучала. Заметив меня, она привычно дернулась и заверещала, почуяв новые веяния. Я опрокинул в ее раскрытую пасть пробирку с новым противоядием и представив себе его вкус, срыгнул остатки обеда на траву. Я добавил в обновленный состав образец слюны Варвара, искренно надеясь, что теория сработает. Тварь дернулась еще несколько раз и настороженно затихла, погружаясь в анабиоз. Я не мог с уверенностью сказать, произошло ли это по причине ее банальной усталости, или же так на нее подействовало новое зелье. Варвар, возвращаясь с побоища, тоже валился спать, во всяком случае, мне хотелось думать, что мой фокус удался.

Тварь дрыхла до обеда следующего дня, а после пробуждения, уставилась на меня изумленными водянистыми глазками. В ее поведении больше не замечалось дерганий и визгливых звуков, кроме того, она как-то сразу обмякла, затихла и стала покладистой. На второй день ее ноги стали короче, а лапы превратились во вполне сносные человеческие конечности. Я вздохнул, не в силах поверить в успех и вкатил твари еще одну дозу лекарства. Просто на всякий случай.

Укрепив оковы своего материала для исследований, я спустился к лагерю и к удивлению, нашел там Варвара, чинно сидящего на корточках возле моих пробирок. Его руки и рот были измазаны в крови образцов, а рожа сияла радостной улыбкой.

Улыбкой?! Раньше Варвар никогда не демонстрировал радость подобным образом.

«Что случилось? — гася тревогу, поинтересовался я, — ты сожрал образцы?»

«Прохор, — весьма отчетливо проговорил дикарь, — говорить, Прохор! Говорить.»

Я, не скрывая охватившей меня эйфории, подхватил Варвара и крепко обнял, мысленно поздравляя себя с новым открытием. После чего невежливо оттолкнул от себя дикаря, внезапно вспомнив о его весьма фривольном виде.

Мне нужно было немедленно обнародовать свое открытие. Мир задыхался от нашествия дикарей и ждал новых решений. Я больше не слушал текущие новости по причине отсутствия источников. Местные прятались по домам, и старались не показываться на глаза, а мой многофункциональный браслет давно разрядился. Однако, судя по количеству набегов диких тварей, их популяция неуклонно росла. Я собрал в сумку тщательно упакованные образцы и направился к дороге, в надежде достичь цивилизации. Варвар увязался следом, привычно держась на расстоянии, но неизменно поблизости. Он прятался за деревьями, напряженно прислушиваясь и подавая мне сигналы мягким урчанием. Свои вновь обретенные вербальные способности он решил не тратить, довольствуясь коротким «Пррххрр»

До дороги, ведущей в город, мне помешала добраться военная техника, выставленная неприступным кордоном поперек широкого асфальта. На мое появление отреагировал один из дежурных, резво выскочив прямо передо мной.

«Кто таков? Предъявите документы!»

Я послушно протянул ему карточку, про себя усмехаясь мысли о полной неэффективности данного метода. Солдатик познакомился с моими данными и вопросительно уставился на меня, требуя объяснения цели похода.

«Мне необходимо попасть в город, — торопливо заговорил я, подключая к голосу всю убежденность, — я изобрел противоядие против тварей, мне нужно донести эту информацию тому, кто сможет ей воспользоваться по назначению!»

Вероятно, дежурный не поверил мне, поскольку на его без эмоциональном лице не дрогнул ни один мускул. Он коротко кивнул мне и нырнул за ограждения. Вскоре на его месте возник внушительного вида вояка и назидательно прогудел:

«Время сейчас опасное, по дорогам передвигаться и совершать другие перемещения строго запрещено!»

От его формулировок сводило скулы, но я, набравшись терпения, вновь принялся рассказывать про изобретенное противоядие.

«Я провел пробный анализ, — твердил я, потеряв уверенность в успехе операции, — препарат работает. Он сумел возвратить твари человеческий облик.»