— Но если мы перейдем границу с пустыми руками, нас могут не принять, — заметил Друг. — По ту сторону границы тоже люди, а вовсе не ангелы. Какой-нибудь трусливый чиновник может отправить нас обратно. Ради «сохранения мира» или чего-нибудь в этом роде.

«Майор Ригли никогда бы так не поступил», — подумала Джерри.

— А вот если мы принесем альбионцам подарок… — продолжал Друг.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла она.

— Стратегическую подводную лодку, например, — небрежно произнес он.

Джерри Вонг едва не подавилась воздухом.

— Почему бы и нет? — развел руками Друг. — Раз уж мы служим в подводном флоте, то лучшего подарка просто не придумать!

В последовавшие год или два они несколько раз возвращались к этой теме. Пока в один прекрасный день он не сказал ей:

— Не удивляйся, когда получишь новый приказ. Завтра или еще сегодня. Тебя переводят на «Красный Февраль». Как и меня. «Красный Февраль», понимаешь? Второго такого шанса не будет. Это наш билет в Новый Альбион. Сейчас или никогда!

— Сейчас или никогда, — повторил Друг, когда Бенгальский Залив остался позади. — Попрощайся с Родиной-Сферой, потому что туда мы уже не вернемся!

«Моряк, оставляй в стороне страшный залив Бенгал», — некстати вспомнила Джеральдина старую морскую песню. — «Их было триста на корабле — домой ни один не попал».

Первую сундийскую лодку коммандер Вонг уничтожила без колебаний. Как и вторую. Ничего удивительного — влюбленная женщина способна на многое.

— Сундийцы нам не друзья, — заметил Друг. — Сунданезия — точно такая же лживая подлая тирания, как и наша Сфера. Альбионцы их едва терпят. Новый Альбион нам даже спасибо скажет, если мы прикончим парочку-другую сундийских ублюдков. К тому же, прекрасная возможность показать товар в деле. То есть «Красный Февраль». С руками оторвут! Вот увидишь. Политическое убежище, новые документы, круглая сумма в банке, а самое главное — месть. Блюдо, которое подают холодным. За все эти годы наша месть превратилась в айсберги Нового Южного Альбиона. И потому она будет особенно прекрасна!

Джерральдина охотно согласилась. Но от дельфино-торпед все-таки постаралась избавиться. Альбионцы обойдутся. Хватит с них и лодки. Незачем им исследовать, или не дай Бог копировать это грязное и подлое оружие. Маленькая Джерри любила животных, поэтому твердо решила как можно быстрее избавить несчастных дельфинов от мучений. Сундийцы были всего лишь побочным ущербом. Друг не возражал. «Да, хватит и лодки», — согласился он. Альбионцы все равно будут в восторге.

— Вдвоем мы не справимся, конечно, — сказал Друг еще в бенгальском порту. — Но я не просто так выбрал «Красный Февраль». На этом корабле есть люди, которые нам охотно помогут. Не спрашивай. Рано. Сама понимаешь. Если мы все-таки провалимся, и нас схватят…

Она была к этому готова. Теперь она на все была готова. Даже сильнее, чем в самые первые дни, когда стояла на рынке в Гонконге.

— …будь готова. Держи глаза и уши открытыми, — сказал Друг несколько часов назад. — Жди сигнала. И будь готова.

Джеральдина Ригли была готова. Готова ко всему и готова на все. Как никогда прежде.

* * * * *

— С моим носом все в порядке, — признался коммандер Османи, когда за последним офицером закрылась дверь, и он остался с доктором наедине.

— Я так и думал, — ответил люггер-капитан Алекс Брага и прислонился к ближайшей переборке. — Что происходит, Хамед? Чего мы ждем? В этом квадрате только мы и альбионская лодка. Когда еще представится такой случай?!

— Вот именно, — вкрадчиво улыбнулся Османи и откинулся в своем кресле. — Поэтому — максимальная осторожность и никакой спешки. Ты же не хочешь погубить все дело в последний момент?

— Само собой, — вздохнул доктор.

— Потерпи, совсем немного осталось, — сказал капитан. — День-два, и все будет кончено. А потом… Выбирай — Голландия или Израиль?

— Почему именно они?! — удивился Брага.

— Я очень долго и тщательно проверял. — пояснил Мохаммед. — На этой планете сегодня существуют ровно три страны, где не преследуют таких, как мы. Франция, Голландия и Израиль. Францию вычеркиваем сразу — она союзница Сферы и без угрызений совести выдаст нас обратно. Остаются только Голландия и Израиль. Разумеется, можно еще попытать счастья в Центральной Америке, между очередным карнавалом и переворотом…

— В Гааге холодно, в Израиле тепло, — задумчиво пробормотал Алессандро Брага. — С другой стороны, голландский-то я знаю, а какой там государственный язык в Израиле? Финикийский что ли? Давай решим в последний момент. Бросим монетку или что-нибудь в этом роде.

— Только осторожно, — уточнил Османи. — Монетка не должна упасть в воду. Потому что я не хочу сюда возвращаться. Ладно, проваливай, пока я не передумал и не натворил какую-то глупость.

Доктор подчинился. Оставшись один, капитан «Красного Февраля» открыл сейф и немного покопался в лежавших там бумагах, после чего некоторые из них отправил в пепельницу. Минут через десять, когда последняя бумажка превратилась в пепел, он последовал вслед за доктором.

Когда коммандер Османи по дороге на мостик проходил мимо радиорубки, его окликнула офицер связи Сангита Рахман.