– Мариам – чудесная девушка, не правда ли?

– Да, сущий ангел во плоти. Что порой раздражает и даже несколько выводит из себя, – добавила я, многозначительно вскинув брови.

Я почувствовала, как Майя буквально пожирает меня взглядом.

– Что не так? – спросила я у нее, заметно нервничая.

– Все так. Я вот сижу и думаю, как же я тебя люблю, моя младшая сестренка.

– Я тебя тоже люблю, моя самая старшая сестра.

Я глянула на нее и увидела, что ее глаза полны слез.

– Это что еще такое?! Почему ты плачешь? Или ты не рада видеть меня?

– Очень рада, Электра! Честное слово! Я счастлива нашей встрече! А сейчас, – продолжила она, заметив, как я снова зевнула, – пойдем к тебе в спальню, я уложу тебя в постель, как укладывала когда-то, когда ты была совсем маленькой, а потом расскажу тебе какую-нибудь занимательную историю.

На меня мгновенно нахлынули воспоминания далекого детства: Майя, подросток, наверное, лет тринадцати, не более, сидит возле моей кровати и читает мне вслух сказки. Как-то она сказала мне, что в переводе с греческого ее имя Майя означает «мать». Помню, я тогда еще подумала, что если бы у меня была родная мать, то очень хотелось бы, чтобы она была похожа на мою старшую сестру.

– Идем! – с готовностью согласилась я, поднимаясь с дивана и все еще не очень уверенно держась на ногах, и побрела вместе с Майей к себе в спальню.

– Эй, ты где? – окликнула я сестру, сворачиваясь калачиком на кровати и разглаживая простыни, измятые после всех тех упражнений, которые мы с Жоакином проделали на них. – Здесь и для тебя достаточно места! Ложись рядом!

Майя слегка разгладила рукой покрывала на своей половине кровати и осторожно улеглась на них сверху. И сразу же протянула мне свою руку. Я взяла ее и сжала изо всех сил, чувствуя, что туман в моей голове после всех излишеств в виде таблеток экстази и кокаина начинает мало-помалу рассеиваться.

– Знаешь, а ведь я всегда считала тебя своей самой любимой сестрой, – доверительно сообщила я Майе, поворачиваясь к ней лицом.

– Правда? Как это мило с твоей стороны, Электра. Тогда и я признаюсь тебе в том, что с самого раннего детства ты мне казалась совершенно необыкновенным ребенком. Несмотря на все твои крики и постоянные ночные концерты.

– А я знала, какую кличку вы с Алли мне придумали.

– Неужели?

Я увидела, как Майя вспыхнула от смущения, даже ее лебединая шейка покрылась краской стыда.

– Да, знала. Вы же между собой обзывали меня «Трики». Типа та еще штучка! Но почему именно такое прозвище вы для меня выбрали?

– Ну, ты же Электра, то есть электричество. Отсюда и эта Трики. Прости, милая, если это обижало тебя. Мы ведь просто подшучивали над тобой, только и всего. Никаких намеков на твой трудный характер.

– В детстве я обижалась, да. Но, возможно, вы были правы. К тому же с тех пор я не сильно изменилась. Как была непредсказуемой, так и осталась. – Я почувствовала, как у меня защипало в глазах от подступивших слез.

– Вполне возможно, в твоей жизни и случались какие-то временные срывы и неурядицы, но во многом, скажу тебе, ты у нас – самая яркая из всех сестер. И очень умная к тому же… Я помню, как во время наших летних круизов на папиной яхте он всегда устраивал для нас всякие математические игры и викторины, и ты неизменно выходила победительницей.

– Правда? Тогда чего же я росла такой тупицей? Ты же знаешь, я успешно завалила все свои школьные экзамены.

– Да тебе было просто на них наплевать. Ты же не готовилась ни к одному из них, вот и завалила.

– Это правда, чистая правда, – согласилась я с сестрой. – Майя, можно мне чашечку кофе, как думаешь? Что-то меня совсем сморило.

– Сейчас закажу. Тебе с кофеином или без?

– Только с кофеином и никак иначе! – воскликнула я, глядя, как она берет телефонную трубку. – Эта гадость без кофеина, якобы для здоровья… Она только для таких, как Митч. Тот уж больно печется о своем здоровье. Для него его тело – это самый настоящий храм.

– Даже так? – рассеянно обронила Майя, ожидая ответ администратора. – Я недавно видела его фотографию в каком-то журнале. Больше похож на старую развалюху.

Майя принялась диктовать в трубку заказ на кофе, а я невольно хихикнула. Подумать только! Развалюха… Но смех как-то сам собой трансформировался в стон, который сменился громкими всхлипами.

– Что случилось, девочка моя? – ласково спросила у меня сестра.

– Ай, да ничего такого… точнее, все сразу! – ответила я сквозь слезы, которые градом катились по моим щекам. – И конечно, прежде всего Митч. Наш с ним разрыв дался мне тяжело. Очень тяжело…

– Понимаю тебя, родная моя. Очень понимаю. Догадываюсь, что ты к тому же должна была держаться изо всех сил и не показывать никому своих истинных чувств. Так ведь?