– Завтра я уже отправляюсь в Африку, – сказал Тарквин, поднимаясь со своего места. – Мне нужно в течение этой недели прибыть на базу, но я искренне надеюсь, Сесили, что вы все же надумаете приехать к нам в Кению и мы с вами встретимся снова. Причем очень скоро.

– А я, со своей стороны, обещаю, что вскоре снова приеду к вам и постараюсь все же уломать твою маму! – рассмеялась Кики, выходя из гостиной через распахнутую дверь, которую куртуазно придержал для нее Тарквин.

Гости ушли, а Сесили, усевшись на каминную решетку, допила остатки бренди из своего стакана, попутно обдумывая предложение Кики. Когда оно впервые прозвучало в новогоднюю ночь, Сесили решила, что это просто обычная дань вежливости в ходе обычной светской болтовни и ничего серьезного за приглашением посетить Кению не стоит.

– Африка, – негромко обронила Сесили вслух и провела пальцем по ободку стакана. Потом сорвалась с места, примчалась в холл, схватила из шкафа пальто и шляпку и выбежала на улицу. И зашагала в ближайшую библиотеку, торопясь успеть до закрытия.

Вечером за ужином Сесили рассказала отцу о приглашении Кики.

– Как ты думаешь, папа, мама разрешит мне отправиться в Африку одной, без сопровождения?

– Как я думаю? – Вальтер отставил в сторону свой стакан с бурбоном и, сложив пальцы пирамидкой, задумался над ответом. – Думаю, что я с огромным удовольствием отправился бы с тобой в это путешествие вместо мамы. Я ведь всегда мечтал увидеть Африку. Может быть, поездка к Кики – это именно то, что тебе надо, чтобы забыть Джека и все, что с ним было связано, и двигаться дальше. Ты – моя умница! – ласково добавил Вальтер, поднимаясь из-за стола и целуя дочь в макушку. – Хорошо! У меня сейчас встреча в клубе. Скажи Мэри, что вернусь к десяти. Обещаю, я переговорю с мамой, когда она вернется из Чикаго. Спокойной тебе ночи, милая.

После отъезда отца Сесили поднялась к себе и, улегшись на кровать, разложила вокруг себя три книги, которые она взяла в библиотеке. В каждой обилие зарисовок, живописных картин, многочисленных фотографий черных аборигенов и белых людей, с гордым видом позирующих над тушами убитых львов или держащих в обеих руках огромные слоновые бивни. Сесили невольно содрогнулась при виде этого зрелища, но одновременно почувствовала, как ее охватывает радостное волнение в предвкушении возможной встречи с величественным континентом во всей его первозданной красоте. К тому же никто в Африке не слышал ни о ней, ни о ее расторгнутой помолвке с Джеком Гэмблином.

– Сесили, подойди к нам с мамой в гостиную, когда будешь готова, – обратился Вальтер к дочери, которая, переступив порог холла, принялась стряхивать хлопья снега со своего пальто. Ее весь день не было дома: утром она отправилась к своему парикмахеру, который сделал ей укладку, потом навестила младшую сестру Мейми.

– Хорошо, папа. Я подойду буквально через пару минут.

Сесили быстро вручила свое пальто Мэри, забежала в ванную комнату, расположенную внизу, и на скорую руку привела себя в порядок у зеркала. Гостиная встретила ее веселым потрескиванием поленьев в камине. Сесили сразу же заметила каменное выражение лица матери, а вот отец был настроен весьма добродушно.

– Присаживайся, милая.

– О чем вы хотели поговорить со мной? – спросила Сесили, пока отец устраивался поудобнее в кресле возле огня.

– Сегодня нас снова навещала Кики и буквально умоляла меня отправиться вместе с ней в Африку. Я сказала ей, что никогда не оставлю Мейми накануне родов, – начала Доротея. – Но вот твой отец полагает, что ты можешь поехать туда и одна, без меня.

– Именно так! – согласно кивнул Вальтер. – Как я уже объяснил твоей матери, эта поездка открывает перед тобой широчайшие возможности увидеть мир. Но это еще не все! Главное, что к моменту твоего возвращения вся шумиха вокруг свадьбы сойдет на нет и ты сможешь спокойно жить дальше своей жизнью.

– Джек и Патриция уже объявили о дне своей свадьбы? – спросила Сесили, стараясь говорить максимально спокойно.

– Да. Свадьба состоится семнадцатого апреля. Сегодня утром эта новость появилась в колонках светских хроник всех ведущих газет.

– А что ты думаешь, мама?

– Я согласна с твоим отцом в том, что бракосочетание Джека и Патриции станет в ближайшие несколько месяцев самой обсуждаемой темой на Манхэттене. Конечно, тебе будет нелегко пережить все эти бесконечные разговоры и сплетни. Но только я не понимаю одного: зачем сбегать в Африку? Совершенно дикое место, как мне кажется. Повсюду бегают полуголые аборигены, всякие дикие звери в любую минуту могут проникнуть к тебе в сад… – В голосе Доротеи послышался нескрываемый ужас. – А все эти ужасные болезни, которые там легко можно подцепить. Почему бы нам, Вальтер, не отправить Сесили к моей маме, если ей нужно куда-то уехать из Нью-Йорка?

Сесили тут же обменялась с отцом красноречивым взглядом, мысленно содрогаясь от подобной перспективы.

– Однако же Кики как-то выжила, проведя в тамошних местах более двадцати лет, – резонно заметил Вальтер. – И потом там, как тебе известно, имеется хорошо организованная и весьма многочисленная община эмигрантов.

– Все это я прекрасно знаю! – резко возразила мужу Доротея. – Но скандальная известность многих из этих людей меня волнует еще больше, чем обилие африканских львов. Если судить по газетам, то у некоторых эмигрантов откровенно запятнанная репутация. Помнишь ту приятельницу Кики? Как же ее звали…

– Алиса де Жанзе, – ответил Вальтер. – Так когда все это было… Сто лет тому назад.

– Что было? – тут же поинтересовалась Сесили, заметив, какими многозначительными взглядами обменялись ее родители.

– Да так… – слегка пожала плечами Доротея. – Хотя сама по себе история скандальная. Алиса и Кики обе проживали в «Долине Счастья», как именовали ту местность в Кении. Помнится, ходили всякие слухи о свободных нравах, якобы царивших в их компании. Алиса была замужем, однако состояла в отношениях, не очень счастливых, с человеком по имени…