Шрифт:
И на этом моменте я слегка не поняла. Почему-то от всей этой встречи и однообразных итальянских клипов я вспомнила надпись на стене: "Хуй или нет?"
А ты ещё спрашиваешь?
Я даже не знаю, давиться ли чаем или нет…
– Всё равно ты уже это, того….
– В смысле? – твою ж налево, Она появляется как всегда внезапно и всегда с какой-то непонятной ни черта репликой.
– Сдохла заживо, – и Она усмехнулась. Я посмотрела в ту сторону, откуда доносился Её голос. Она стояла нагишом в комнате около распахнутой зеркальной двери старенького шкафа и постукивала по ней пальцами.
– Да пошла ты на хуй, – хмуро брякнула я. – Дай ты уже подрочить спокойно! – на этом моменте я кончила, и Она исчезла: вышла в темноту кладовки – шлёп-шлёп босиком по линолеуму…
Глава третья. Апрельский цветок.
… Вою, вою… Особенно от этой новогодней тусовки, когда – от жизни. Послевкусие на весь оставшийся год, живи теперь с этим. А год-то ещё только начинается. Тебе всего-то ничего, подумаешь, двадцать шесть, а ты уже старуха. Она права: ты уже подохла заживо…
тебе больше ничего не остаётся спаси меня от чего от жизни заберите меня отсюда кто-нибудь а как же апрельский цветок это ещё в прошлом году было твоим единственным спасением помнишь ты нашла этот обряд в старой мамкиной книге никогда не понимала всю эту магию стебалась ветка цветущего дерева не помогала от косточек на ногах и многочасовое варение в зарытом под землю котелке костного дёгтя тоже не помогло получилась какая-то вонючая водянистая чёрная хуйня а тебе взбрело в башку повторять обряды из этой идиотской книги но обряд с апрельским цветком был какой-то я не знаю как будто подходящий и ты берёшь эту обтёрханную книжонку
… обряд с апрельским цветком. Это была фиолетовая гвоздика из букета, приобретённого в занюханном цветочном магазине на углу. Апрель прошлого года [когда в его начале ещё никто не произносил похоронных реплик от жизни] для этого был очень уж вайбовым, ещё в конце марта начала растягивать свои трели пеночка-весничка, и отзвуки её тихого голоса откликались в чёрно-синей высоте, как-то примиряя с чем-то более совершенным [если оно есть] уродливость засранного асфальта, грязного снега и тоскливых хрущёвок.
По той книге с цветком надо было произвести нехитрые манипуляции: прижимать её к груди, к телу, к глазам, рассматривать лепестки и шептать "Я вижу, чувствую, вдыхаю любовь", а потом поставить букет около зеркала, и тот самый цветок, над которым проводилось всё это, всегда держать около себя. Разумеется, я творчески дополнила обряд, легла на пол, и, положив этот "любовный" цветок на живот, подрочила и кончила, и не как-нибудь, а очень даже ярко: вложила в этот оргазм достаточное количество творческих сил.
Я таскала цветок с собой в закрытой стеклянной бутылке с водой, и в офис, и на открытие фестиваля современных искусств в музее – большом, добивающем своей технократической атмосферой здании, где [полу]живая гвоздика в бутылке у меня в сумке как-то сглаживала присутствие там, а то вся моя суть становилась квадратной.
Воду я каждый день меняла, гвоздика увядала, и, согласно выданной в той книге магической инструкции, я закопала её в землю: после этого энергия и дух умершего весной цветка, по идее, должны были передаться мне, и я обязательно когда-нибудь встречу свою любовь
[на задворках этой грёбаной жизни встретить можно разве что синюшных алкашей уличных собак полуголодных кошек и их кормит злющая-презлющая тётка в зловещем совковом пальто ненавидящая всё человечество и настолько что даже кормление несчастных голодных животных не выручает её от всей дерьмовости гнусного характера о как как здесь на этих улицах случится что-нибудь тёплое и хорошее кроме этого апреля когда я снова и снова зову тебя и я не знаю не знаю как ты меня услышишь]
А цветок я закопала в парке возле упавшего тополя: к этому времени уже наступал май – со всеми почками на деревьях и флёром вновь рождённой жизни. Лежащий на земле тополь тоже распускался. Сверху маленького могильного холмика я покрошила медовый коржик и ушла не оглядываясь, а навстречу мне вдруг выбежал рыже-белый пушистый кот, нет, не волшебный, но он всё же стал частью этого весеннего обряда.
Глава четвёртая. Метал и меланхолия.
[апрельское колдовство 2.0: за гранью брэдбери весёлые но не очень приключения в российской реальности]
И вот, значит, теперь у меня целая дрочерская коллекция разных сортов и расцветок, заодно болталка в личке, поехавший питерский музыкант, но уж зато креативный и красивый как боженька, нда-с, вот это эстетика…
… а тебя всё равно среди них нет, я же вижу, что нет. Хотя… если так посмотреть… а ну-ка, что это за серенькая такая аватарка с белой точкой посередине? Просто, вроде, стандартное приветствие среди всего этого мракобесия разных сообщений, но ладно уж, поговорим. Добавляет меня в друзья, на стене просто музыка, никакой инфы, а в подписках метал-группы, музыкальные клубы и более ничего, в галерее псевдоготика и мрачные пейзажи.