– - Кошелек или жизнь!
– - грозно скомандовал констебль, обращаясь к неподвижной фигуре.

– - Что ты, что ты, -- зашептал Джон Питчер.
– - Это не мы должны говорить. Это разбойникам полагается, таким, как он, а мы ведь на стороне закона.

– - Ах ты господи!
– - нетерпеливо воскликнул констебль.
– - Должен же я что-нибудь сказать! Кабы тебе приходилось за все отвечать, как мне, так, может, и ты бы сказал не то, что полагается! Подсудимый, сдавайся во имя отца и сына... тьфу!
– - во имя короля!

Человек, стоявший под деревом, казалось, только сейчас их заметил и, не давая им повода проявить свою отвагу, неторопливо направился к ним. Это и вправду был тот, кого они искали, -- коротышка, третий незнакомец, но теперь в нем не замечалось прежнего волнения.

– - Это вы меня?
– - спросил он.
– - Мне послышалось, что вы меня зовете.

– - Тебя, тебя, -- отвечал констебль.
– - Иди-ка сюда и немедленно садись под арест. Арестую тебя по обвинению в том, что ты самовольно ушел из кэстербриджской тюрьмы, вместо того чтобы сидеть тихо и благородно и дожидаться, пока тебя повесят. Соседи, исполняйте свой долг, задержите преступника!

Услышав, в чем его обвиняют, беглец даже как будто обрадовался и, не говоря больше ни слова, с необыкновенной готовностью отдал себя во власть своих преследователей, а те, сжимая в руках колья, окружили его со всех сторон и повели к дому пастуха.

Было уже одиннадцать часов, когда они добрались до места. Из распахнутой двери падал свет, в доме слышались голоса: видимо, за время их отсутствия произошли еще какие-то события. Войдя, они увидели, что в комнате находятся два тюремщика из кэстербриджской тюрьмы и местный судья, живший в ближнем городе графства; стало быть, весть о побеге успела разнестись по всей округе.

– - Джентльмены, -- сказал констебль, -- я привел преступника. Мы задержали его, рискуя жизнью, но каждый должен исполнять свой долг! Вот он, под конвоем этих дюжих парней, которые оказали мне посильную помощь, хотя и мало чего смыслят в делах правосудия. Эй, вы, введите арестованного!
– - И третьего незнакомца подвели к свету.

– - Это кто такой?
– - спросил один из тюремщиков.

– - Бежавший преступник, -- сказал констебль.

– - И совсем не он, -- сказал другой тюремщик, и первый подтвердил его слова.

– - Да как же не он?
– - изумился констебль.
– - А почему ж он так перепугался, когда увидел это самое поющее орудие закона, что тут сидело?
– И он рассказал о странном поведении незнакомца в ту минуту, когда он вошел в дом и застал палача за исполнением песни.

– - Не понимаю, -- хладнокровно ответил тюремщик.
– - Одно только могу сказать: это не тот, который был приговорен к казни. Он даже и не похож ни капли; тот худой, с темными глазами и волосами и недурен собой, а голос у него такой низкий и звучный, что если хоть раз его услыхал, так на всю жизнь запомнишь.

– - Ах, батюшки, да ведь это тот, что сидел в углу, у камина!

– - Что там такое?
– - спросил судья, подходя к ним; до этого он разговаривал с пастухом в другом конце комнаты, расспрашивая его о подробностях.
– - Значит, вы его все-таки не поймали?

– - Видите ли, сэр, -- сказал констебль, -- это и есть тот самый, кого мы искали, а все ж таки он не тот, кого мы искали; потому что этот вот, кого мы искали, это не тот, кто нам нужен, -- уж не знаю, понятно ли вам, сэр, я ведь говорю попросту, -- а нужен нам тот, что сидел в углу у камина.

– - Ну, напутали!
– - сказал судья.
– - Концов не найдешь! Ступайте-ка скорей, ловите того, другого.

Теперь впервые заговорил арестованный. Упоминание о незнакомце, сидевшем у камина, по-видимому, взволновало его больше, чем все, что происходило до сих пор.

– - Сэр, -- сказал он, выступая вперед и обращаясь к судье, -- не ломайте-ка голову над тем, кто я такой. Теперь уж я могу все рассказать. Сам я ни в чем не провинился; все мое преступление в том, что осужденный -- мой родной брат. Сегодня после обеда я вышел из Шотсфорда, где я живу, с тем чтобы пешком дойти до кэстербриджской тюрьмы и попрощаться с братом. Ночь застала меня в пути, и я зашел в этот дом передохнуть и расспросить о дороге. Только я отворил дверь -- и вдруг вижу: прямо напротив сидит мой брат, про которого я думал, что он сейчас в тюрьме, в камере осужденных. Он сидел вот тут, возле камина, а рядышком, загораживая ему дорогу, так что он и выбежать бы не смог, если б понадобилось, сидел палач, тот самый, что должен его казнить, и еще песню пел про казнь, даже и не догадываясь, кто сидит с ним рядом, а брат ему подтягивал, чтобы не вызывать подозрений. Брат посмотрел на меня с таким отчаянием, словно хотел сказать: "Не выдавай меня, моя жизнь от этого зависит". А я так растерялся, что едва на ногах устоял, а потом, уж совсем ничего не соображая, повернулся и бросился бежать.

По тону и по манере говорившего видно было, что он не лжет, и рассказ его произвел большое впечатление на присутствующих.

– - А где теперь ваш брат, вы знаете?
– - спросил судья.

– - Нет, не знаю. Я его и в глаза не видал после того, как захлопнул за собой дверь.

– - Это и я могу засвидетельствовать, -- сказал констебль.
– - Потому что тут уж мы стали им поперек дороги.

– - А где ваш брат мог бы скрыться? Чем он занимается?

– - Он часовщик, сэр.

– - А сказал, что колесник. Ишь мошенник!
– - вставил констебль.