Существуют так же материальные дела, где никто не пострадал и вопрос стоял исключительно финансовый. Здесь уже рассматривается мотивация конкретного индивида. Если он совершил воровство или мошенничество из-за своего плачевного материального положения, государство может предоставить ему возможность сдать тест на профессиональную пригодность. Впоследствии он может получить работу, жильё и средства к существованию согласно его возможностям. В таких случаях штраф выплачивает сам гражданин, но из денег, полученных на новой работе. В том случае, если он усердно работает и старается наладить свою жизнь. Если же он этого не делает, следует изгнание из города, поскольку политика государства гласит – «В городах не жить тем, кто не желает работать во благо своё и государства. Все имеют право на жизнь, но жизни в городе нужно быть достойным!». Разумеется, если преступление изначально было совершенно с целью обогащения, преступник изгоняется без тестирования.

Стоит заметить, что в случае изгнания по причине финансового преступления всё имущество, принадлежащее преступнику, переходит городу. Если же он был кормильцем в семье без партнёра, то и детей государство берёт под опеку. Если же второй партнёр не может или не хочет работать, существуют сотни альтернатив, которые могут устроить любого, кто трудолюбив и добросовестен.

Самые страшные процессы – это дела, где кто-то серьёзно пострадал. Система вынесения вердиктов по таким делам очень сложна, поэтому обычно в ней участвуют до пяти представителей судейской коллегии. На самые спорные и серьёзные преступления может быть вызван даже сам король города. Впрочем, из-за любви к власти некоторые короли только и делают, что решают чужие судьбы на таких заседаниях. Из этого можно понять, что чем меньше на деле судей, тем ниже важность дела, а значит и серьёзность проступка. Поэтому Миракл выдохнула, когда зашла в почти пустой зал суда.

За судейским столом сидел один задумчивый мужчина в очках. По глянцево-голубой коже можно было понять, что, как и её обвинительница, Изольда, он – чистокровный альт. Миракл успокаивала лишь его незаинтересованность в происходящем. Он явно решал кроссворд в ожидании следующего подсудимого, а значит, её.

Над его головой горел экран, который будет показывать итоговый приговор, а также одновременно демонстрировать доказательства вины или невиновности подсудимого и записывать всё происходящее. Данный экран был так же снабжён малым искусственным интеллектом, позволявшем выполнять расширенную версию работы стенографиста.

Подсудимая с группой поддержки сели в удобные кресла. Тишина повисла в зале суда. Её прервала открывшаяся дверь. Это Изольда лично пришла свидетельствовать против Миракл. Была ли причина в отсутствии у матери настоятельницы дел, или в её личной ненависти к каждому нергу, никто не знал. В комнату так же зашёл Мистер Чедер. Он выглядел чуть более весёлым, возможно тому виной был пончик, который он жевал. Судья, тем временем, так увлёкся кроссвордом, что даже не заметил вошедших. Изольда откашлялась. Легко можно было понять, что это её любимый способ привлечения внимания.

– Ох да, да. – Он положил кроссворд на стол и уставился в экран. Дело было длинным и включало в себя содержание всех предыдущих дел Миракл. Он листал текст вдумчиво читая строчку за строчкой. Больше получаса все сидели в тишине. Если бы не сопение Гилбиренса из-за сломанного в детстве носа, тишина бы точно свила кого-то с ума.

– Так, я всё понял, давайте не будем тянуть, у меня ещё куча работы – он с грустью взглянул на кроссворд – Да, действительно, у господина Аркона было много врагов, а вы были с ним прежде знакомы. Намеренно или случайно, но камеры внутри церкви были запачканы жидкостью неизвестного происхождения…

– Я же говорила! Эта тварь должна быть жестоко казнена за убийство всеми любимого нами господина Аркона! Я поняла, что они убийцы ещё когда увидела их впервые! У неё и подельники есть! Не только эти, ещё трое куда-то скрылись! – верещала Изольда. Судья недовольно покосился на неё, ведь она его перебила.

– Вообще-то, всех, кроме обвиняемой, камеры запечатлели ругающимися у входа в церковь вплоть до вашего прихода. А её… – Изольда выскочила из-за положенного места.

– А её нужно казнить! Вы разве не понимаете?! У них был план! Они шумели, чтобы никто не услышал криков! Аркон ведь кошка, а они не умеют громко кричать! – Судья откашлялся. Стараясь держать себя в руках.

– Мадам Изольда, во-первых, если вы не успокоитесь, мне придётся вас выгнать. Во-вторых, согласно моим документам, Аркон был каси, а не какой-то «кошкой». Они способны транслировать свои мысли на километры вокруг себя, шум бы никак ему не помешал. В-третьих, я всё же хотел бы закончить. – Он поправил очки на носу и дочитал заключение – Поскольку обвиняемая была запечатлена на камеру соседнего здания, как проникшая на место преступление минутами позднее остановки сердца покойного, а также не владеющая мотивами и навыками для убийства. Она лишается статуса обвиняемой в убийстве первой степени и переходит в статус подозреваемой в соучастии и одновременно свидетельницей случившегося, как и вы, мадам – он хитро улыбнулся Изольде, которая медленно осознавала уровень шока, в который ей следовало бы впасть.

– Как оправдана?! Как подозреваемая? Да ты знаешь, щенок, кто я такая?! – противно заверещала Изольда. Все достаточно удивлённо открыли глаза, даже судья приподнялся за столом.

– Полагаю, это вы мадам, забыли с кем разговариваете. Я судья, я имею право вынести тот приговор, который считаю нужным. Анализ данных показал, что девушка виновна с вероятностью 24%, а вы, мадам, с 81%. Так кого мне лучше осудить? – Чедер с большим удовольствием надел наручники на Изольду. У неё начал дёргаться глаз.