— Черт побери! — пробормотал Мейсон.

— Что-то не так?

— Он представился мне своим настоящим именем. Я принял его за сутенера, промышляющего шантажом. Опытного, процветающего, хитрого.

— Так кто же он?

— Это необходимо выяснить, — ответил Мейсон.

— Посадить кого-нибудь ему на «хвост»?

— Нет. Он или такой идиот, что сложно представить, или слишком умен, чтобы попасть в ловушку. Необходимо в этом разобраться.

— Ладно, дашь мне знать, если что-нибудь еще потребуется, — сказал Дрейк.

— Хорошо. — Мейсон повесил трубку.

Диана, с беспокойством наблюдавшая за Мейсоном, спросила:

— Что-нибудь случилось?

Мейсон нахмурился и несколько секунд не отвечал, размышляя.

— Не знаю, — наконец медленно произнес он. — Похоже, я ошибочно оценил ситуацию.

— В каком смысле?

— Благодаря оперативным действиям Детективного агентства Дрейка нам удалось выяснить, кто этот шантажист. Его зовут Мори Кассел, ездит на «кадиллаке», живет в многоквартирном доме «Таллмейер» в квартире 906. Когда Кассел приходил в гостиницу, он представился своим настоящим именем, припарковал «кадиллак» перед входом, вручил хорошие чаевые швейцару, чтобы машину никуда не перегнали и она оставалась там, где могут парковаться только прибывающие в гостиницу с багажом.

— А что здесь не так? — не поняла Диана. — Многие, ненадолго забегающие в гостиницу, дают швейцару чаевые, чтобы он присматривал за их машинами. Так швейцары зарабатывают себе на жизнь…

Мейсон покачал головой:

— Не в этом дело, Диана. Это несколько иной человек, чем я предполагал.

— С чего вы взяли?

— Признаю, что руководствовался своей интуицией. Я решил, что это сутенер.

— Но почему?

— По его внешнему виду, манерам — по всему.

— Мистер Мейсон, вы хотите сказать, что вам достаточно увидеть человека, немного с ним поговорить — и вы поймете, что он сутенер?

— Нет, — ответил Мейсон. — Так далеко я не стал бы заходить, Диана. И не забывайте, что, называя человека сутенером, я не имею в виду, что он фактически поставляет клиентов в публичный дом или занимается сводничеством. Я просто имею в виду человека определенного типа, который готов зарабатывать себе на жизнь, представляя женщину в разработанной схеме шантажа.

— Но чем подобный человек отличается от других? Он как-то особенно одевается? Я не понимаю.

— Нет никакого конкретного признака, — попытался объяснить Мейсон. — Это некий комплекс. Возьмите любого, кто живет на средства, прямо или косвенно получаемые через женщин. Он сам понимает, что с ним что-то не так, и пытается это скрыть, всячески приукрашивая фасад, чтобы спрятать прогнившую середину. Поэтому он стремится к безукоризненной внешности. У него всегда блестят ботинки, брюки идеально отутюжены, он носит дорогие рубашки и галстуки, делает маникюр, аккуратно подстрижен, волосы зачесаны назад, чтобы любоваться своим изображением в зеркале. Далее — голос. Здесь своя специфика. Он не привык придавать вес словам. В ситуации, с которой, как он считает, справится, он говорит резким властным тоном. Однако у его голоса нет ни тембра, ни тональности. Создается впечатление, что если он придет в гнев, то его голос поднимется до фальцета.

— И вы заметили все это у Кассела? — уточнила Диана Дуглас.

— Да.

— Чего он хотел?

— Денег.

— Он сказал сколько?

— Всю сумму — пять тысяч.

— А что вы ему ответили?

— Попытался протянуть время.

— Вам это удалось?

— Он ожидал другого приема.

— Он решил, что вы…

— Я уже говорил вам, что он меня узнал. Мои фотографии часто появляются в газетах. Он понял, что имеет дело с Перри Мейсоном, адвокатом, и ему это совсем не понравилось.

— Вам так и не удалось разузнать, что же у него есть на моего брата Эдгара?

Мейсон покачал головой, но заметил:

— Это, очевидно, не обычный шантаж.

— Вы думаете… То есть хуже, чем то, что вы называете обычным шантажом?

— Не исключено. Кассел вел себя так, словно у него все козыри.

— Чего нам теперь ждать от него?

Мейсон пожал плечами:

— Следующего шага.

— Мистер Мейсон, предположим, это что-то… на самом деле серьезное?

— Естественно, с человека не станут требовать пять тысяч долларов за то, что он припарковал машину у пожарного крана. Конечно, что-то серьезное.

— Послушайте, мистер Мейсон, я… могу набрать денег, если…

— Выкиньте это из головы, — перебил адвокат. — Платить шантажистам — против моих принципов. Пошли они ко всем чертям! Нам пора, Диана. Вы возьмете свою сумочку, я — ваш черный чемоданчик. Когда пойдем через холл к выходу, разговаривайте и смейтесь. Вообразите себя женщиной, пустившейся в романтическую авантюру. Я не хочу, чтобы кому-нибудь пришло в голову, что вы украдкой покидаете гостиницу. Выйдя из гостиницы, мы направимся к стоянке такси, расположенной в двух кварталах от здания. Не забудьте о моих указаниях. Садитесь в такси и попросите водителя отвезти вас на вокзал «Юнион». Смешайтесь с толпой, потом возьмите другое такси и отправляйтесь в аэропорт. Я постараюсь заказать билеты.

Мейсон поднял трубку и попросил оператора коммутатора дать городскую линию, потом набрал номер авиакомпании «Юнайтед эйрлайнз» и забронировал два билета на рейс Лос-Анджелес — Сан-Франциско, в шесть двадцать семь. Адвокат удовлетворенно кивнул, услышав ответ на другом конце провода.

— Мы заберем их в аэропорту, — сказал он. — Оба на имя Перри Мейсона… Все правильно, Перри Мейсон, адвокат. Мои телефоны имеются во всех справочниках. У меня есть карточка пассажира вашей компании и… Прекрасно! Один билет я возьму сам. Передайте второй мисс Диане Дуглас. Подержите их, пожалуйста, до самого вылета. Большое спасибо! — Мейсон повесил трубку и повернулся к Диане: — Все в порядке. Спросите билет, оставленный на имя Перри Мейсона. Встретимся на борту. Когда я буду выписываться из гостиницы, заберу ваш чемодан. Не забывайте, что, если что-нибудь случится с этим чемоданчиком с пятью тысячами долларов, вам конец. Тут вам уже не выкрутиться.