Вой, издаваемый будто смертельно раненным гигантским животным, разносясь по округе, всё усиливался. А у меня паники как не было, так и нет. Хоть и боялся раньше высоты. Мельком отметил, как ушла единичка маны. Значит действую уже на автоматизме.

Это все отмечал лишь краем сознания, а на деле пытался добраться до пилотов, что сидели и орали как ненормальные. Стоило коснуться их светящимися бирюзовым руками, крики сразу стихли. Лица перестали выражать какие-либо эмоции, а в действиях начал появляться смысл.

Хоть и громко, но максимально сухо переговариваясь, они начали работать слаженно. Сначала убрали крен, потом дирижабль перестал снижаться. Скорость хоть и упала, но не критично, улететь успеем.

Главное, чтобы не повредили баллон…

Я прильнул к потрескавшемуся бронированному стеклу внизу. Не знаю зачем. В любом случае сделать ничего не смогу, враг слишком далеко. Стрелять из Матильды по такой толпе южан — зря аккумуляторы переводить.

В какой-то момент, когда мы уже начали постепенно удаляться от опасности, так давящая на уши и разум дробь резко прекратилась. Все стволы в одно мгновение перестали стрелять, но это по какой-то причине не принесло мне облегчения, а лишь наоборот, заставило напрячься.

Не зря. На земле появился и начал разрастаться огонек. Точнее он не разрастался, а двигался в нашу сторону, стремительно приближаясь.

Попал прямо по баллону, но, ударившись, бессильно громыхнул, добавляя трещин на окнах, и начал опадать безвольными чадящими искрами.

Казалось бы можно выдохнуть, но снизу просто так отступать никто не собирался. Следом за огненным шаром в нас полетели и другие таланты. Некоторые проскакивали мимо, какие-то просто не долетали, возвращаясь на головы наших обидчиков.

Решающим аккордом была ледяная стрела, что на запредельной скорости прошила баллон, и, уверен, вылетела из противоположной стенки, оставив за собой две дыры.

Результата долго ждать не пришлось. Воздушное судно, хоть и не сразу, но начало постепенно терять высоту. Пилоты с каменными лицами защелкали тумблерами и вцепились в штурвал, безэмоционально предпринимая все новые и новые попытки хоть как-то выправить ситуацию.

Надо отдать им должное. Снижались мы достаточно долго, и за это время успели преодолеть приличное расстояние. Также, когда земля уже была в опасной близости, оставшиеся турбины резко завыли, уцелевший двигатель протяжно загудел, и махина стала резко останавливаться.

Даже так удар о твердую поверхность оказался неслабый.

Пока экстренно приземлялись, а точнее падали, я успел оповестить всех своих спутников о том, что скоро будет удар, и стоит пристегнуться. По заверениям пилотов с парашютом прыгать нет смысла, и внутри дирижабля выжить шансов больше, так что все просто разошлись по каютам и пристегнули себя ремнями к койкам.

Удар о землю я встретил в кресле капитана воздушного судна. Оно показалось мне наиболее безопасным. Как минимум комфортное и с ремнями, уже хорошо. Лучше, чем на табуретке.

Дирижабль, врезавшись в безжизненную землю, по инерции пропахал еще метров пятьдесят, оставив за собой глубокую рытвину и подняв гигантский столп пыли и дыма от взорванных турбин. Корпус разломило на части. Сейчас за моей спиной вместо стены оказался выход на улицу.

Дыхание сбито от удара об ремни, а видимых травм пока не обнаружил. Ничего не сломано, уже хорошо. Пилоты то ли в отключке, то ли мертвы. Это сейчас не так важно.

Отстегнувшись, попытался встать, но ноги тут же подкосились, и я кубарем покатился по накренившемуся полу, выпав наружу и больно ударившись спиной о землю. Не понимаю почему не отключился. Воздух из легких вышибло и головокружение усилилось. Но надо идти искать своих.

Ползком двинулся к задней части дирижабля. Не добрался каких-то метров двадцать, как послышалось гудение электромоторов совсем близко. Эти звуки все приближались, и, когда стали совсем близко, резко затихли. Следом захлопали двери и послышались шаги.

С живота на спину меня перевернуло рывком. Южане… Надо мной встал монах, ехидно глядя мне в глаза из под забрала.

— Обыскать тут всё! — рявкнул он, и присел на корточки. — Что, тварь токерийская? Не смылся?

Я попытался ответить, но не смог. Какая-либо концентрация отзывалась в голове лишь болью, а мозг норовил уйти в забытье. Не время сейчас для Алика. Нарвется, и убьют нас. Тут превосходство в силе очевидно.

Нащупал ментальную силу. Здесь тоже все плохо, сконцентрироваться не могу и на ней, мешает головная боль. Видимо сильно тряхануло, поначалу еще чувствовал себя ничего, но со временем становится лишь хуже.

Монах все что-то мне говорил, но я не мог слушать. Звон в ушах приглушал любые звуки, но появление еще одного транспорта уловить все же смог. Говорун тут же притих и обернулся. Я такой роскоши себе позволить пока не мог, так что пришлось ждать и пялиться в безоблачное синее небо, частично скрытое под тоннами пыли, что поднялись вследствие крушения дирижабля.