Такие люди всегда чувствуют чужую слабость, и пользуются этим без тени сомнений. По глазам вижу, целым я отсюда точно не выйду. От этих мыслей я окончательно потерял контроль над своим телом, и теперь, даже если решусь — выстрелить не смогу. Оно как и когда-то давно, стало деревянным, словно меня мелкого снова мальчишки во дворе поколотить решили…

Стояли так мы не долго. В какой-то момент мужик, окончательно уверовав что я для него не являюсь угрозой, схватился одной рукой за ствол, а второй замахнулся для удара. От такого кулачищи меня придется собирать по частям, это точно. А я даже прикрыться никак не могу, всё, на что хватает сил — это не промочить бельё, да и то, не факт, что долго смогу себя сдерживать.

Занесенный кулак стремительно направился к моей голове, но это уже не имело никакого значения. НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ СВОЮ СЛАБОСТЬ!

Мой разум окатило волной холода, и мир вокруг приобрел новые краски. Точнее лишился старых. Всё стало безжизненным, черно-белым, и слегка заторможенным. Что? Почему? Да плевать.

За доли секунды я успел вновь обрести контроль над своим телом, оценить ситуацию, резко отстраниться назад, уклоняясь от незатейливого удара, и без капли сомнений или сожаления нажать на спусковой крючок.

Один хлопок, и противник медленно заваливается на спину, выпучив глаза от удивления. Иглострел на предохранитель, проконтролировать состояние женщины, но так, чтобы она не смогла в случае чего меня опознать и оттащить труп немного назад, чтобы незаметно дождаться генерации сферы. Все эти действия заняли несколько секунд, по истечении которых у меня резко заболела голова и подкосились ноги.

Мир вновь наполнился красками, и вместе с этим появился страх. А также сомнения. Может не стоило убивать мужика? Он скорее всего просто пьян, а может и вообще не собирался меня бить, а так, просто припугнуть. И что теперь делать? Сдаваться гвардейцам? А что подумает его жена, когда придет в себя? Она же лежит в соседней комнате! А я тут сижу и жду когда сфера сформируется. Это же бесчеловечно!

Пока я предавался паническим размышлениям, сфера песочного цвета окончательно сформировалась, и, упав на развороченную грудь мужика, застряла в страшной сквозной ране.

Я честно попытался заставить себя ее оттуда достать, но лишь от мысли об этом меня скрутило в приступе рвоты.

За дверь вышел лишь через несколько минут, так и не забрав сферу. Бледный, истощенный, на трясущихся, подгибающихся ногах, кое-как добрел до соседней квартиры и постучался. Там лежит моя одежда, и, возможно, вещи. Также стоит разобраться, что это за девицы, и как я оказался с ними в постели.

А затем стоит понять, каким образом я все-таки поборол страх. Хотя чего тут понимать, всё и так ясно, помогла моя Грань таланта. Об этом говорит как минимум опустошенная до дна шкала маны. Всего несколько секунд абсолютного спокойствия, а также быстрого и четкого безэмоционального мышления, высушили и отжали все мои запасы.

Крайне расточительно, но, как по мне, грех жаловаться. Лишь благодаря этому я сейчас могу, хоть и шатаясь, но стоять на ногах. Если бы не тот выстрел, мужик легко и непринужденно сейчас забивал бы меня до смерти.

Вопрос в том, как я все-таки смог применить свою Грань? Каждый раз это происходит само, неосмысленно, и в этом есть огромный минус. Сделай я это раньше, мог бы выстрелить ему в ногу, и обойтись лишь травмой.

Осознание того, что я только что убил человека начало накатывать волнами, снова заставляя сердце выпрыгивать из груди…

— Алик? — Из слегка приоткрытой двери раздался уже знакомый мне голос. Но почему Алик?

Дверь тут же распахнулась, и девушки бойко втащили меня внутрь, не давая ничего возразить. Я то просто хотел попросить вернуть мне вещи.

— Что там случилось?

— Женщина в порядке?

— А что ее муж?

— Я слышала хлопок!

— Почему на тебе кровь?..

Они, перебивая друг друга, стали засыпать меня вопросами. И если поначалу как-то и пытался на них отвечать, то со временем понял, что это бесполезно.

— Так, всё. Вопрос первый. Зачем вы заставили меня идти в ту квартиру? — Та, что была с миловидным глупым личиком, открыла рот, чтобы что-то сказать, но я не дал ей этого сделать, так как вопрос был больше риторическим, — Это семейная пара. Их дело. Ну, бьет муж жену, она сама отчасти виновата, могла бы давно уйти. Но нет, терпит. Значит это ее проблемы!

— Но… Ты же гвардеец… Ты же сам сказал, что надо подежурить, чтобы в случае чего вмешаться… — Начала говорить умная сестра, но я и ее перебил.

— Что? Какой гвардеец? А где тогда моя форма? — Девушки тут же указали на небрежно сложенную одежду, что лишь отдаленно напоминала гвардейскую форму. — Это туристическая одежда! И почему Алик? Меня не так зовут… Я даже не знаю как сюда попал и где вообще нахожусь!

Под удивленными взглядами девушек, я быстро оделся, схватил иглострел, предварительно укутав его в тряпку, чтобы не привлекать внимание, и вышел в парадную. Те, с крайне удивленными лицами, перекинулись между собой парой фраз на южнолатерийском, но я уже не слушал.