– А что вы делаете в Могадишо? – спросила Фуския. – Вы бизнесмен?

– Нет, дипломат, – заявил Малко. И стал ей рассказывать о заложниках. Мулатка слушала его со старательным сочувствием.

– Это отвратительно! – ужаснулась она. – Нужно добиться, чтобы этих людей отпустили. Там же дети! Им, наверное, страшно.

Некоторое время они обсуждали эту тему. Фуския заказала рюмку рома, потом вторую и настолько освоилась, что стала недвусмысленно поглаживать своей длинной коричневой ладонью руку Малко. Несколько опешив, он спросил себя, не является ли она местной гетерой, предназначенной для знатных гостей. В конце концов, может, сомалийцы тоже умеют жить...

Томный влажный взгляд женщины красноречиво говорил о ее намерениях. Увы, он тут не для того, чтобы разводить амуры с экзотическими дамами. Ультиматум террористов достаточно категоричен, и он не может себе позволить расслабиться. Даже если есть только один шанс, что они приведут угрозу в исполнение. С другой стороны, Фуския вполне может оказаться полезной... Мулатка как раз наклонилась к нему.

– Вы любите танцевать? Позади «Джаббы» есть дансинг. Не сказать, чтобы там была очень приличная публика, но оркестр хороший.

Ход был весьма примитивный.

– Ну что ж, – сказал Малко, улыбаясь, – если ваш друг Ламбрехт не придет, я составлю вам компанию.

Лицо Фускии просияло.

– О! Это было бы так мило!

Малко продолжал глядеть на нее в упор:

– Кстати, кажется, сегодня вечером у господина Ламбрехта свидание с председателем Сиадом Барре... Скорее всего он вернется поздно. Вас не предупредили?

На какую-то долю секунды в ее лице что-то дрогнуло, и Малко убедился, что эта женщина не просто гетера. Тем более надо разобраться, чего ей надо.

– Наверное, это – недоразумение. Не понимаю. Как глупо, я специально оделась, ведь он пригласил меня поужинать.

– Куда? – поинтересовался Малко.

– В новый ресторан «Терраса». Напротив бывшего дворца правосудия. Говорят, приличное место.

Малко бросил взгляд на свои кварцевые «сейка». Половина девятого.

– Думаю, господин Ламбрехт не придет, – сказал он. – Оставьте записочку, чтобы он знал, где вы, и пошли ужинать.

Большие карие глаза глянули на него с томной нежностью: она была вполне в духе «тропических наслаждений».

– О! Если это вас не затруднит...

– Нисколько, – заверил Малко. – Не думаю, что моя миссия по спасению намного продвинется сегодня вечером. У вас есть машина?

– Маленькая, – кокетливо сказала Фуския, – к тому же она не совсем в порядке. Запчастей не найдешь. Новая машина стоит сейчас двадцать тысяч долларов: сто двадцать тысяч сомалийских шиллингов.

– Сойдет, – Малко встал и предложил руку Фускии.

Они пересекли бар, провожаемые завистливыми взглядами посетителей и «товарища» Мусы. Странно, но он не двинулся с места. Как будто знал, куда направляется Малко. По пути Фуския оставила у администратора записку для Хельмута Ламбрехта.

Маленький «фиат» старого выпуска, настоящий музейный экспонат, к тому же изрядно побитый, стоял у входа в отель.

Машина была такая маленькая, что втиснувшись на сиденье, Малко оказался плотно прижатым к своей роскошной соседке. Их ноги соприкасались, и, чтобы переключить скорость, Фускии пришлось прикоснуться к его колену. Он обнял женщину за плечи, и она, трогаясь с места, бросила на него влюбленный взгляд. Малко опасался, что «фиат», не выдержав такой нагрузки, тут же разлетится на куски, но, как ни странно, под визги и скрежет мотора машина все же выехала со стоянки.

Голубая вывеска заправочной станции сверкала на фоне темного неба над террасой ресторана, где они расположились. Теплый влажный ветер слегка развеял духоту, а аромат Фускии приятно щекотал ноздри Малко. Африканское небо над ними сверкало всеми своими звездами. Настоящая ночь для влюбленных. Малко, с трудом пережевывая совершенно резинового лангуста, задавался вопросом, что же произойдет дальше.

– Вкусный лангуст? – осведомилась Фуския.

– Омерзительный, – ответил Малко.

Она засмеялась.

– Сомалийцы не умеют их готовить. Они их вообще не едят. Считают, что лангусты на вкус – как крысы. Поэтому они здесь такие дешевые.

Фуския была слишком нежна, ночь слишком чудесна. Он вспоминал о том, что говорил ему Ирвинг Ньютон. Сомалийцы не имеют права на контакты с иностранцами. Кроме стукачей СНБ... Значит, Фуския не та, за кого себя выдает. Жаль... Ресторан располагался на верхнем этаже особняка авиакомпании «Сауди Эрлайнз» <Авиалинии Саудовской Аравии> в самом центре Могадишо. Он был почти пуст. Немногие посетители выпивали и закусывали у длинной стойки. Там подавали только плоды папайи. С клочьями молодой недовареной баранины. Это было нечто неописуемое, не то мясо, не то макароны из цемента... Из напитков на выбор предлагались ананасовый сок без сахара, но с амебами, или ром. Вино «Моэ и Шандон» и настоящая водка были здесь неизвестны. Правда, на стойке возвышалась бутылка из-под «J&B», но она служила всего лишь подсвечником.