В общем, мы с веслом и сестрой впереди.....

Пробежали примерно половину расстояния. Худощавый мошенник и седой дед, продолжают стоять не шевелясь.

Из кабины вертолета, какой-то мужик в черном шлеме таращится....

– Линка.... Сбавь скорость.... Кажется.... Кажется, я всё-таки обозналась... Да. Нет. Это не он. Точно не он.

Нормально? Это она мне на бегу сообщила. Как я не споткнулась, и со сего размаха в траву не грохнулась? Не знаю. Скорость не снижаю. Не получается.

– Что значит не он? Какого же лешего пятился, если не он?
– выдыхаю возмущенно.

– Откуда мне знать? Может мышь пробегала под ногами? Полевка. Или, чуть на лягушку не наступил...

– Полевка, твою мать... Отцепись от весла, я тебя им по башке долбану!

– Лин, ну я же не нарочно! Давай... Подарим весло! Седому мужику. Типа, традиция в нашей местности дарить весла гостям. Не всем, только особо важным.

– Сдурела? Чужое весло она будет дарить! А если хозяин отыщется? Что ты ему скажешь? Подарила ваше имущество важному гостю?

– Логично. Может просто мимо пробежим? Или к мостику свернем? И через мостик до Зыкова...

– Тьфу, на тебя! Не побегу я в Зыково! С веслом....

Что делать- то? Расстояние стремительно сокращается....

– Наташка! Помнишь песню про Параню?

– Про кого?

– Про Параню! Короче! По команде стоп, останавливаемся, втыкаем весло в землю. Затем, беремся за ствол весла, или как он там правильно называется, левой рукой. Правую руку в бок. Я запеваю про Параню. Ты вспоминаешь песнь и подхватываешь. Пританцовывая передвигаемся вокруг весла. Поняла?

– Нет. Разберусь в процессе.

Когда до ошалевших гостей осталось буквально несколько метров, я выкрикнула: стоп!

Со всей дури вонзили ручку весла в мягкий грунт. Вошло, как в подтаявшее сливочное масло.

Хватаюсь за ствол, или как его там. Левой рукой. Правую, в бок. Перевожу дыхание, затягиваю, что есть мочи:

Ах, ты Порушка - Паряня, ты за что любишь Ивана?

– А- аа. Вот ты про кого.
– бубнит Наташка и подхватывает:

Ой, да я за то люблю Ивана, что головушка кудрява.

Что головушка кудрява, а бородушка кучерява,

Кудри вьются до лица, люблю Ваню молодца....

Боковым зрением вижу подбежавшего Глеба, и Людочку вижу, и Демидова, и Ждана, и мальчиков Людиных, и муже ее, Андрея.

Все подтянулись. Кроме кота. И бабушки.

Мы с Наташкой горланим дальше. Горланим и приплясываем. По кругу движемся.

Глеб губу закусил. Видимо чтоб не заржать, громче чем мы исполняем. Люда в ладоши захлопала. За ней, захлопал Ждан, за Жданом, мальчики. Хлопают в такт.

Демидов нас обошел, подошел к седовласому. Рукопожатием обменивается.

Вроде бы отошел от шока дедок. Щерится, как пассатижи фарфоровыми зубами сияет.

– Александр, я в восторге от впечатления! Приблизительно так и представлял себе жизнь в сельской местности! С песнями и танцами на лугу под хорошее настроение! Не хватает голубых васильков и женщин с коромыслами на круглых плечах! А в ночное здесь принято ходить? И с березами белоствольными обниматься?

***

– Позвольте представить - супруга моя, Наталья, её сестра - Алина.

Как только песню с переплясом закончили, Демидов Наташку от весла оторвал, взял под ручку.

– Наталья, это Поликарп Евграфович Кочетыгин, известный в узких кругах меценат, а это....

– Мой любимый племянник, наследник и продолжатель славных традиций благородного семейства Кочетыгиных - Евграф Макарович.
– скалясь фарфором поведал седовласый Полиналим... Поликарп.

Глеб огибает Демидова, Наташку и инвесторов Кочетыгиных, подходит ко мне, тихо говорит:

– Алин, это было круче, чем ритуал со свистком. Великолепное исполнение.

У меня реакция - превращаюсь в Буратино. Рот до ушей сам собой растягивается.

– Когда ты так улыбаешься, мне кажется я могу горы свернуть. Честное слово.
– мой рыжий, снизил голос до шепота.

Под ложечкой сладко екнуло. Дыхание перехватило. Отчетливо вспомнился вкус его поцелуя....

Стоп. Берем себя в руки, на шею не прыгаем, терпим до окончания ужина!

Дала себе установку. От Глеба на всякий случай отстранилась, предварительно боднув его в грудь головой.

Демидов к этому моменту успел представить известным в каких-то кругах меценатам Кочетыгиным, Людмилу и ее мужа Андрея, как раз дошла очередь до Глеба.