Недолго думая, я обнял его и стал ощупывать свое богатство.

– Ты побрился, – только и смог выдавить я из себя.

– Да я давно собирался, все в бассейне аккуратненькие, мне немного стыдно было, – признался муж. И я, глупый, поверил.

Стал активнее его ощупывать, дразнить, дергать. Вид моего бритого мужа просто невероятно сильно меня возбудил. Он не делал так уже очень давно, и я раньше просто балдел, чувствуя его нежную кожу, когда делал ему минет. Тотчас захотелось прижаться к его паху губами, вылизать и испробовать, но Аксель меня отстранил.

– Прости, я так сильно вымотался, – проговорил он сонно.

Мне словно молотком по голове стукнули. Мой муж мне никогда не отказывал. Никогда! С квадратными глазами я отвернулся на другой бок и, стараясь не думать о плохом, уснул.

Утром во вторник я проснулся с ожидаемым стояком и болью в паху. Так на работу и поехал. Уже в кафетерии, где брал себе кофе, решил, что мир сошел с ума, и омеги из моего отдела – первые в списках. Двое из них, я даже не помнил, как их звали, попытались угостить меня, странно хлопая на меня огромными ресницами, а третий так вообще двери в кабинет открыл, типа ухаживая.

Каждые пять минут ко мне заглядывал мой секретарь, предлагал булочек, шоколадного молока или «еще чего-нибудь сладенького», при этом он губки как-то странно сворачивал, словно у него нервный тик, и прихрамывал то на одну, то на другую ногу. Кроме всего прочего, в бухгалтерии накрылась вентиляция, или что-то еще случилось, но дух феромонов и надушенных омег оттуда исходил такой, что мне приходилось нос зажимать, когда я в туалет шел. И подумать не мог, что у меня будет аллергия на такое многообразие. К вечеру пришлось попросить секретаря принести мне платков, так как глаза слезились, а из носа текло.

Секретарь принес, конечно, пожалел меня, усадил свой тощий зад на мой стол и попытался облапать салфеткой мое лицо. Пришлось прикрикнуть на него, старательно сдерживая все накопившееся негодование. С работы я летел, пробиваясь через пробки и заторы с гудками. В спортзале выдохнул спокойно, разминая затекшую спину, почти час провел на дорожке и, быстро ополоснувшись, вернулся домой.

Любимый приготовил ужин, красиво накрыл стол и исчез. Это было странно, но меня встречали запахи запеченого мяса и пустоты. Запаха Акселя в квартире не было, и я разочарованно поужинал и сел работать в своем кабинете. Сегодня я мужа не видел, и было жутко грустно и тоскливо. Явился он только к ночи, нырнул под мое одеяло и прижался всем телом. Обнаженным телом! Я тут же засиял, забывая о том, что моего драгоценного весь день не было дома, и потянулся к нему за поцелуями.

– У нас годовой отчет, – напомнил и объяснил он причину своей задержки, – я так замотался, и завтра снова придется сидеть допоздна.

Я лишь обреченно кивнул. Это был второй отказ в моей жизни. Я готов был выть и кусать локти. Но я еще не знал, что задумал мой драгоценный.

На следующий день от запахов стало еще хуже, я попросил секретаря купить мне тампоны в нос и вызвать техника, чтобы он настроил кондиционеры. Но, как оказалось, все работает отлично, просто омеги в нашем отделе немного тронулись головой и решили использовать феродезодоранты. Это было вопиющее нарушение правил, и во время обеденного перерыва я вызвал к себе главного бухгалтера Терье – презентабельного и аккуратного омегу чуть старше сорока и потребовал проследить за поведением подчиненных.

– Странно, – произнес омега тягучим голосом, – никто больше ничего не заметил, – и подмигнул мне.

Я нервно хлопал глазами в ответ, не понимая, что этот перец имел в виду. А мужчина оперся руками на мой стол и загадочно улыбнулся.

– Может, вам просто не хватает омежьего внимания? – и посмотрел на меня как кот на крынку со сметаной.

Конечно, мне не хватало! Моего бедного мужа запрягают, мучают, а сами тут в гляделки играют. Выгнав его, я пошел искать Акселя. Даже предлог нашелся, какой-то умник забыл у меня пару счетов на столе, и надо было все передать бухгалтеру. Оказавшись в отделе взбесившихся омег, я понял, что загремел в ад.

Все, как один, омеги повернули голову в мою сторону, поднялись из-за своих столов и ячеек и выглянули из кабинетов. Дышать я не мог, несмотря на затычки, запах пробирался под пиджак, дергал какие-то странные ниточки, вызывая неприятное возбуждение, и мой двухдневный недотрах сразу дал о себе знать. Я, двигаясь бочком и прикрывая тылы, добрался до кабинета Акселя и тут же закрыл за собой двери.

По холке пробежался странный вихрь мурашек, и я тяжело вздохнул – тут было и хуже, и лучше одновременно. Запах моего обожаемого, слишком сильный и настойчивый, стал оттягивать яички и наполнять рот слюной. Я неловко к нему повернулся и чуть не выскочил за двери.

Передо мной стоял совсем не мой муж. Точнее, мой, но какой-то другой.

Более… мечтательный, что ли…

Аксель сделал стрижку, уложив свои густые соломенные волосы на бок, немного завил их у концов и остриг до плеч. Вместо привычной формы, что приветствовалась, но никогда не была обязательной, на нем была узкая рубаха с логотипом министерства, брюки, строгие, но не широкие, как раньше, а довольно сильно обтягивающие его сочную попочку, и какие-то побрякушки на шее. У меня от удивления аж бумажки из рук выпали.