— Где оно?!

Анна пересекла кухню от разделочного стола к резному дубовому буфету. Отворила стеклянную дверцу и взяла желтый конверт. Не дожидаясь, пока мне его подадут, я выхватила письмо и уселась за стол, нервно постукивая пальцами по столешнице.

«Мон Амбросимовой. Лично. Секретно»

Странное дело.

Почему господин Макильских не дождался моего возвращения, ушел неизвестно куда, да еще оставил письменное сообщение.

Личное.

Секретное.

Сердце часто забилось.

— Господин Макильских просил не переживать… — виновато протянула Анна.

Похоже, добрая женщина и вправду ничего необычного не заподозрила. Но обострившееся в последние дни чутье мне не просто нашептывало, оно буквально било в набат — дело здесь непростое, возможно даже опасное!

Осторожно, стараясь не повредить красивые буквы, написанные рукой биомага, я распечатала конверт и развернула листок, вырванный из тетради в линейку.

«Прости меня…

Прости, что сразу не рассказал всю правду. Я боялся, что, когда ты узнаешь о моем поступке, отвернешься от меня как от безумного ученого. С моими детьми, с моими дорогими непоседами Августом и Евой… я совершил ужасный поступок. Хотя вначале казалось, что это единственно верный выход. Только вот факты — самая упрямая в мире вещь. Сущности, которые я вживил в детей, начали давать сбой. Как я понял, все происходит оттого, что в нашем мире они имеют определенный срок жизни. Это как будто бы джинну в обмен на свободу пообещали заточение в кувшине, а через обещанное время не выпустили. В этом случае сущность начинает бесноваться, пытаться вырваться на волю, но ничего не выходит. И тогда она погибает, а вместе с ней ее организм, ее кувшин.

Мои дети погибают, понимаешь?

Сейчас больше всего я боюсь двух вещей: не успеть вернуть близнецов и потерять тебя. Если же мне удастся заменить ресурс жизнеобеспечения, то мы с тобой…

Я уверен, что тогда у нас с тобой…

До чего же сложно писать письма!

Гораздо проще, когда глаза в глаза.

Милая Мон, если что-то пойдет не так, то все, что я имею, перейдет к тебе. В том числе моя лаборатория, а самое главное — знания, которые я собирал по крупицам всю свою жизнь.

Бесценная моя, ты со всем справишься.

И еще.

Я знаю, что рано или поздно ты захочешь пойти в анклав. Где лежат карты местности, ты знаешь. Не забудь выпить настойку для сумеречного зрения. И запомни — анклав зеркалит наши эмоции. Будь там такой, какая ты есть сейчас. Я еще не встречал человека, у которого душа была бы чище, чем у тебя. И в этом будет твое спасение и твои открытия.

Всегда твой Ян»

Я сложила листок и только хотела поместить его в конверт, как на обратной стороне письма увидела еще несколько строк, также написанных рукой биомага.

«Думаю, что твой отец не смог раскрыть формулу искусственного благотурина, но он обнаружил другое. В легендах русалки с аквамариновыми глазами описываются как единственные представители обеих фаун: нашей и Темного анклава. Тебе же известно, что они перестали рождаться еще много лет назад? Так вот, зашифрованные твоим отцом записи указывают на обратное! Более того, он смог зафиксировать исходящую от этого редкого вида энергию, способную влиять на биополе исконно земных представителей. Уверен, что это перспективная тема. Подумай над ее развитием. Возможно, твои открытия смогут перевернуть наш мир.

Не злись, что пришлось порыться в твоих вещах.

Люблю».

Катастрофически перестало хватать воздуха, и я прерывисто задышала.

«Люблю».

Какое дивное слово…

Оставив свою готовку, Анна подошла ко мне. Положила теплую ладонь на плечо.

— Госпожа Мон, в письме написано что-то плохое?

— Нет-нет, — проговорила я сбивчиво. — Просто… просто все очень неожиданно. То есть не то чтобы совсем, но…

Я не знала, как словами Анне описать нахлынувшие эмоции.

Пылающий в груди жар не давал сосредоточиться. Хорошо, что сидела, иначе ноги бы подкосились и Анне пришлось бы вытаскивать меня из-под стола. Что и говорить, даже в свое отсутствие господин Макильских умеет повлиять на меня так, как если бы он находился рядом. Он не знает, вернется или нет, но думает о моем будущем. Не было в биомаге чрезмерного и навязчивого напора, и мне почему-то именно сейчас захотелось оказаться в его власти. Полностью. Физически ощутить его тепло и заботу.