— Ну, если мужчина создал обитель, то женщина обязана его накормить. Хочешь бутерброды с бужениной? — вспомнила попаданка ужин, запеченного на вертеле поросенка, и как вечером Высший с удовольствием уплетал хорошо прожаренное мясо. — Садись!

Фуршетных столов за свою прошлую жизнь девушке пришлось повидать немало. В командировках часто останавливалась в гостиницах, где на завтрак постоялец сам выбирал, что будет кушать.

Девушка, прикрыв глаза, начала вспоминать самые вкусные и необычные завтраки, а когда световой отблеск мигнул через прикрытые веки, то она аккуратно сквозь ресницы посмотрела на стол и тут же упала рядом с Дебом на скамейку. Стол буквально ломился!

Тарелки с нарезками холодного мяса, колбасы, сыра и свежих овощей. Хлебные корзинки с булочками, пирожками, ватрушками и поджаренными тостами. Миски со сметаной, сливочным маслом, джемом, вареньем и какими-то кетчупами. Блюда с оладьями и сырниками. Творожная запеканка в небольшом стеклянном противне. Воздушный омлет на порционных тарелках. Керамический горшочек, причем не маленький, порций на пять, из которого шел духмяный аромат гречки с мясом.

Термосы с надписями «чай» и «кофе» скромно стояли на скамейке, а возле них примостились чайные пары и столовые приборы, завернутые в полотняные салфетки.

— Мы все это должны съесть? — вылупился на Ирину Деб. Девушка гулко сглотнула и покачала головой.

Наконец к ней вернулся дар речи, и она просипела:

— Если бы наши были дома, то хватило бы всех накормить. — нашла, куда выплеснуть недовольство собой, Ирина. — Где они шлындают?

Хранитель, наклонив голову, засиял, то есть реально — засветился, его взгляд стал отстраненным, а уши — опять эльфийскими. Миг — Деб заморгал, второй — его острые уши зашевелились, к чему-то прислушиваясь, а потом он отмахнулся:

— Идут! Скоро будут.

— В поселение носились? — сжала виски попаданка. Могла бы, и сама догадаться, что молодежь бросилась предупреждать родных, что с ними все в порядке. Это она умерла, там, в другом мире, а у них здесь близкие, которые беспокоятся о ребятах.

Поймав себя на том, что думает о взрослых соклановцах, как о младших родственниках, Ирина непроизвольно улыбнулась. В зеркало она себя видела, понимала, что по сравнению с местными они с Хранителем кажутся подростками.

— Слушай, юный натуралист! — решила уточнить у Хранителя ответ на мелькнувший в размышлениях вопрос. — А на какую продолжительность жизни рассчитывать?

— Не знаю… — обескураженно протянул парень и почесал макушку. — Я об этом не думал. Просто вспомнил, как от ран умирал Пард, и решил, что надо усилить регенерацию и обновление тканей.

— Зашибиться о землю… — потрясенно прошептала Ирина, глядя на Деба.

— Не получится! — тут же возразил он. — Я поэтому вчера и не понял, что они так носятся с твоей царапиной. Через сколько их затянуло?

— Через пару минут… — припомнила шокированная девушка, как Ирбисса проверяла ее шкуру. — Помню, что хотела у тебя уточнить этот момент…

Договорить они не успели потому, что услышали вопль Парда:

— Ай-яй! Батька, держись! Мы уже практически пришли. Еще минут пять, и будем на поляне Хранителя!

— Так! У нас гости, а хоромы не готовы! — протянула попаданка, откидывая ненужные в данный момент переживания. И не выдержала, съязвила. — Заклинания продумал, или как с нашим жизненным циклом: будем на авось пробовать, вдруг не аннигилирует нас при сливе!

— Не ерничай! — отбил подачу лесовик. — Дом-то тоже не продумали.

— Потом продумаем! — рыкнула Иринка и, прикрыв глаза, представила, что существующее строение копируется, новый блок переворачивается, становясь зеркальным отражением самого себя, и, встав рядом с образцом, сливается в одно строение. Крыльцо преображается в открытую веранду, а дверь становится массивной двустворчатой группой. Распахнув очи, что еще неестественно светились, как будто у нее были вставлены фосфоресцирующие линзы, девушка убедилась, что реальность соответствует ее фантазии, и облегченно выдохнула. — Пока как-то так! Но обещанные заклинания с тебя! Иначе…

— Что иначе? — снисходительно усмехнулся ее собеседник.

— Первым испытателем будешь сам! И если твоё тело аннигилирует — вернешься младенцем! Или заблокирую туалет — будешь в кустики бегать! А еще лучше…

Что задумала, несносная иномирянка озвучить не успела. Застыла, как кролик перед удавом, даже моргать перестала.

Ирина замолчала не потому, что решила не выкладывать свои коварные планы, а потому что в зону ее слуха вторглись тяжелые шаги человека, что ломился через лес, как медведь шатун. Его тяжелая поступь отдавала каким-то шаркающим, гулким эхом.