Он направил брелок в сторону «Мерседеса», тот приветливо подмигнул, и хозяин распахнул дверцу с пассажирской стороны.

– Одну секунду. – Ева замешкалась. – Я только коробку в машину кину и возьму сумку.

Так, неожиданно для себя, Ева оказалась рядом с мужчиной, которому не смогла сказать «нет», в его машине, направляясь неизвестно куда.

– Все, теперь расслабься. – Адам будто ненароком коснулся ладонью голого колена Евы, желая по-доброму подбодрить ее. – Тебя ждут отличные выходные.

Ева отметила, что Адам не так робок, как показался вначале. Но и никакого напора в его откровенном жесте она не уловила. Тем более руку он сразу убрал и начал рассказывать про удивительно красивое место, в котором его другу посчастливилось открыть ресторан.

Перед указателем на Внуково он резко замолчал. Лицо его приобрело серьезность, даже некоторую суровость. Ева тоже с тревогой взглянула в сторону аэропорта: невозможно оставаться равнодушным, проезжая место катастрофы. «Вероятно, Матвей сейчас именно там», – подумала Ева, а вслух сказала:

– Ужасная трагедия… столько жизней…

Адам кивнул, сохраняя серьезный вид.

– Тот, кто сотворил это, ответит по всей строгости…

– Закона… – добавила Ева.

– Закона этим скотам будет мало, – брезгливо ответил Адам.

Спустя две минуты молчания Ева поинтересовалась:

– Долго ли до места?

– Ресторан на берегу Оки. За час-полтора доберемся.

– Отлично.

– Ева, все в порядке? Ты не боишься меня? – Он снова решил приободрить Еву, накрыв ее руку своей. – В день нашей первой встречи мне показалось, что ты та еще штучка.

– Я была очень расстроена, а это опасно для окружающих, – улыбнулась Ева. – На самом деле я добрая, если не злить меня.

– Боже упаси! – рассмеялся Адам. – Куда приятнее иметь дело с такой милой девушкой, какая ты сейчас. – Он многозначительно посмотрел на Еву. – А что расстроило тебя в тот день, если не секрет?

– Мой жених, – выдохнула Ева. – Мы повздорили.

Адам удивленно поднял брови, но затем весьма философски заметил:

– Что ж, бывает. Вы до сих пор в ссоре?

– Уже нет.

Еве всего лишь захотелось быть откровенной, но в итоге она почувствовала себя полной идиоткой. Какого, спрашивается, лешего она согласилась поехать с ним на этот пикник, если у нее есть жених, с которым у нее все прекрасно? Ева была уверена, что ее попутчик думает сейчас именно об этом, но решила, что пока не обязана ему ничего объяснять. Она попыталась сменить тему:

– Чем думаешь заниматься после продажи магазина?

– Тем же, чем занимался и до. Магазин абсолютно не касается моего основного занятия, это просто промежуточный этап. И свою роль он сыграл, как я уже успел заметить. – Он снова улыбнулся Еве, как бы напоминая ей о том, что имеет в виду встречу с ней.

Еве сразу полегчало. Адам как будто бы забыл о женихе.

– Так, а какое же у тебя основное занятие тогда?

Адам задумался на секунду, внимательно вглядываясь в дорогу.

– Скажем так: я помогаю людям решать их проблемы.

– В рамках закона, я надеюсь, – хихикнула Ева. Ответ ее не удовлетворил, и она не отказалась бы от подробностей.

– Какого закона? – Адам взглянул на нее с удивлением, затем снова уставился на дорогу и начал рассуждать: – Что такое закон? Кому он нужен, если законно – не всегда хорошо, а незаконно – не всегда плохо? У меня свои законы – законы совести, и я не делаю ничего плохого. Действую только в рамках своих жизненных принципов. Никто никогда не навяжет мне занятие, которое мне не по душе.

Ева ничего не понимала. Эта бравада немного позабавила ее, но в то же время она поймала себя на мысли, что верит Адаму, причем верит безоговорочно. Ей нечего было возразить, и это обескураживало. И даже не получив прямого ответа на свой вопрос, она чувствовала рядом присутствие сильного надежного человека. К тому же его успешный вид и шикарное авто говорили о том, что он умеет отвечать за свои слова. Вопрос лишь в том, насколько широки рамки его жизненных принципов? Насколько они шире рамок закона?

Впрочем, все эти рассуждения были мимолетны. Больше всего Еву занимало переполняющее ее чувство возбуждения и какого-то радостного предвкушения. На секунду ей даже стало страшно, ведь предстоящее замужество исключит подобное приятное волнение навсегда. Что означает эта поездка: лебединую песнь девушки, которая готовится навсегда лишиться свободы, или знак, что к столь важному шагу она еще не готова? Ева всматривалась в мужественный профиль своего попутчика, побудившего ее на подобные размышления, и пыталась найти ответ.