На противоположной стороне в зеркальном приграничном поселке стоял памятник этому солнечнику. После жертвы Сегоя он не стал возвращаться домой, примкнул к одной из групп, уничтожавших каменных големов в Туманном крае, и также совершил уйму благих дел.

И друиды, и некроманты знали про статуи, поэтому никто не стал читать лекций, все просто свернули направо, к корчме. Края площади пестрели торговыми палатками, но было решено сначала поесть, а уж потом, если очень захочется, прогуляться у палаток.

Как раз в тот момент, когда леди Листера раздумывала, где оставить шикарных лошадей Вилисаны, и случилась неприятность. Постучав по стенке кареты и не получив ответа, учительница заглянула внутрь и тут же разразилась встревоженными оханьями.

Друидка была без сознания.

Едва справляясь с паникой, кинулся на помощь Аксель. Подбежала Мартина, спрыгнул с коня Мару. Мистер Кадо поинтересовался у старшей друидки, нужна ли помощь и серьезна ли проблема, кивнул и спокойно отошел в сторону. Своего коня он к общей коновязи не привязывал – просто отвел ближе к деревьям и оставил. Мертвое животное встало как вкопанное, будто это было обтянутое шкурой изделие. Так же поступили и ученики.

– Не понимаю, зачем было ее брать, если она такая неженка? – спросил Игнис, входя внутрь заведения и оглядываясь на оставшихся на улице друидов. Они все бессмысленно толпились вокруг злосчастной кареты, в то время как леди Листера с Вилисаной находились внутри.

– Может быть, при этом она еще и гениальный целитель? – предположил Дарк.

– Она не неженка, – спокойно пояснил преподаватель. – У нее резкая неприязнь к темной силе. Если рядом кто-то колдует, поднимает мертвых, создает химералов, развоплощает нежить или что-то подобное, ей резко становится хуже.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – Игнис изменился в лице и даже будто расстроился, словно Вилисана была его сестрой. – Тем более – зачем? А вдруг она умрет?

– Все не настолько плохо, – с некоторой натугой ответил мистер Кадо. Видно было, что ответа он не знает и не может разъяснить истинное положение дел. – Девушка сама изъявила желание ехать с нами, чтобы научиться справляться со своей слабостью.

– Это физиология, как с ней справляться? – риторически вопросил Дарк. – Хотя, с другой стороны, это болезнь, а болезнь – объект работы друидов, как у нас – нежить.

– Верно, – учитель осмотрелся, нашел свободный столик и направился к нему.

– А этот кудрявый аж трясется весь, – не без удовольствия отметил Дарк, усаживаясь на деревянный стул. Ему было приятно осознавать чужое проявление слабости, особенно если это Аксель. – Будто его жена умирает в жутких конвульсиях.

– Ладно, Дарк, довольно, – помотал головой Игнис, ставший вдруг необычайно серьезным. Друг удивился, но замолчал, решив, что, возможно, Игнис знает чуть больше об этой болезни и она вовсе не так безобидна, как всем кажется.

В корчму вошли Мин и Китара, за Мин неотступно следовал ее Анубис. Посетители корчмы, которых, надо сказать, было довольно много, окончательно убедились, что пришедшие – птицы высокого полета и по крайней мере один из них настоящий некромант. От стойки тут же отделился сам корчмарь и поспешил к столику, к которому направились девушки.

– Я вам что скажу, ребята, – лениво оглядывая корчму, сказал мистер Кадо. – Это друиды. У них есть такая особенность – темперамент. Стоит, предположим, случайно наступить кому-то из них на ногу, и он назовет тебя самым неблагозвучным словом из своего арсенала, а потом еще даст пощечину. А через два часа придет к тебе спрашивать, хорошо ли сидит костюмчик на его упитанном теле, да еще и пригласит в гости. Для них это нормально – рыдать из-за оторвавшейся пуговицы, называть своим вечным другом того, кто угостил яблочком. И это не значит ничего, кроме выражения эмоций. Вот почему они могут казаться нам странными: если я считаю, что компания, к примеру, того же Акселя мне не по нраву, я просто не буду с ним общаться. А если он сам предложит, скажу: «Нет». Другое дело он – он будет изо дня в день осыпать меня бранью, ворчать, искать повод, чтобы зацепить. Но антипатия у нас равная.

– То есть если совершенно любой человек на улице скажет Акселю «ой, болит головушка!», – он станет заламывать руки, причитать, а потом бесплатно эту головушку вылечит? – приподняв одну бровь, спросил Дарк.

– Может, и так. Насчет бесплатно утверждать не возьмусь, – улыбнулся учитель. – Я ведь не говорю, что в них больше сочувствия, чем в нас. Мы тоже готовы помогать людям, но пропустим этап заламывания рук и примемся за дело.

– В нашей работе промедления фатальны, – гордо сообщила Китара, усаживаясь рядом с Дарком. Мин устроилась между ней и Игнисом.

– Вообще-то в их работе – тоже, – возразил мистер Кадо. – Они исцеляют смертельные раны, каждая секунда – потерянная кровь, потерянная часть жизни.

Китара не стала возражать и посмотрела на корчмаря, который остановился возле их столика. Чтобы не тратить время на выбор, все заказали себе одинаковые блюда, только Мин вместо риса попросила жареной картошки к отбивным.

– А вы часто общались с друидами? – спросила Мин, заинтересовавшись знаниями мистера Кадо. – Раз так много знаете?