– Еще как садят, – настаивала на своем потерпевшая.

Серега быстренько впихнул Валю на заднее сидение форда, пока Алена еще чего не сказала, и сам уселся рядом. А Алена так и продолжала выкрикивать всевозможные способы наказания в след отъезжающей машине.

В участке было пусто, лишь Петр тихо посапывал в дежурке. Валя оказался очень тихим преступником, не буянил и не ругался. Только иногда заикаясь просил его отпустить. Глядя на него, можно было точно сказать – никакой он не преступник. Зализанные тусклого серого цвета волосы, круглые очки в черной оправе, постоянно сползающие на нос, рубашка в клетку, заправленная в растянутые на коленках треники – образ, далекий от человека, собирающегося отравить свою соседку.

– Не переживай, Валя, – улыбнулся Белов, запирая клетку. – Поспишь ночку здесь. Шконка у нас с удобствами – все ради населения. Даже о нарушителях закона наше любимое государство заботится.

– Н-но я н-ни в чем не виноват, – пискнул Валя, прижимаясь спиной к стене.

– А это, Валентин, мы узнаем завтра – виноват ты в чем-то или нет.

– Я… я б-буду жаловаться…

– Ради бога, – устало вздохнул Белов. Спать жуть как хотелось. – Вот завтра с утра и напишешь заявление. А сейчас – спать.

Валя еще что-то бормотал уходящему Ване, но тот уже его не слышал, мысленно он был дома у Ломова под боком. Еще пару часов назад он думал о том, чтобы растолкать спящего Мишу и соблазнить его на быстрый секс, но сейчас он мечтал лишь о мягкой кровати.

Миша ужасно устал. До окончания отпуска Волкова оставалось всего несколько дней, но даже их Миша не знал как дожить. Радовало только то, что в участке было тихо. До сегодняшнего дня.

На работу он пошел раньше Вани. Рыжий вернулся домой поздно ночью и Миша не стал его будить. Хотя и стоило бы. В участке творился настоящий хаос. Запертый в обезьяннике мужик верещал будто резаный. Стучал по решетке снятым ботинком, требовал адвоката и во всю глотку орал о нарушенных правах.

– Что здесь происходит? – спросил Ломов у сидящего на посту Петра.

– Это, товарищ подполковник, Валентин Приходько, которого парни ночью доставили.

– Тот, что соседку свою травил?

– Так точно, – хихикнул Петр.

– А чего он так орет? – Ломов болезненно поморщился. Не успел прийти на работу, а голова уже разболелась.

– Недоволен, что его заперли. Жаждет выйти на свободу и подать жалобу на местных полицейских за самоуправство.

– Отлично, – Миша устало вздохнул. – Только этого нам еще и не хватало.

Стоило заставить Белова со всем этим разбираться, вот только выносить эти крики было просто невозможно. А Валентин тем временем продолжал бесноваться. В ход уже пошли оба ботинка, а голос Вали почти охрип от постоянного крика.

– Требую адвоката! И звонок! Вы не имеете права!

– Да заткнись ты уже! – гаркнул Миша, подходя к клетке. – Голова и без того трещит, ты тут еще верещишь.

– Да как вы… Да я… Я буду жаловаться вашему начальству!

– Не ты первый, не ты последний, – усмехнулся Миша. За время отпуска Волкова, желающих пожаловаться на Мишу стало вдвое больше.

– Я ни в чем не виноват! Ваши работники арестовали меня ни за что и привели сюда. Всю ночь глаз не сомкнул в этом ужасном месте, – причитал Валя, усевшись на обитую поролоном койку.

– Что ж вы, Валентин, так плохо о нашем обезьяннике отзываетесь? Между прочим, он у нас самый комфортабельный. Пока никто не жаловался.

– Вы надо мной смеетесь?

– Ни в коем случае, – усмехнулся Ломов. Взяв стул, он уселся напротив Валентина. – Расскажите мне, что вы делали ночью на участке своей соседки Васильевой Алены Игнатьевны?

– Н-ничего я не делал! Я просто… я… – Валя вдруг покраснел и опустил голову на сцепленные руки.

– Алена Игнатьевна утверждает, что вы пытаетесь ее отравить, – хорошо, что Миша успел прочитать накануне заявление потерпевшей.

– Что? Я? – Валя вскинул голову, смотря на Ломова округлившимися глазами. – Да я бы никогда не посмел… Алена же… Она… Я же ее…

– Что «ее» Валентин?

– Люблю я ее, – выдохнул Валя, вновь опуская голову. – Как в первый раз увидел, так сразу и влюбился.

– А по что вы тогда огород ее затопили? – Миша даже бровью не повел на столь страстное заявление.

– Да не топил я ничего! – Валя вскочил с койки и возбужденно забегал по камере. – Я же помочь ей хотел. Аленушка совсем одна, даже помочь не кому. Вот я и поливал огород по ночам.