Именно этот человек в своё время отказал Акулине Тимуровне и её дочери в охране.

— Спасибо вам, — от всего сердца сказали ему ребята.

— Не за что, — ответил он.

После чего он с остальными полицейскими забрал преступника и уехал восвояси с ним.

Юля горько расплакалась и бросилась Мареку в объятия. Он сам заплакал от пережитого стресса, нисколько не стесняясь своих слёз. Они стали неистово целоваться с ним.

— Благодарю, спасибо тебе, Марек, за то, что спас такую идиотку как я. Прости меня за то, что я так сильно обижала тебя. Теперь можешь опаздывать сколько хочешь. Я больше никогда не попрекну тебя этим. Ты сейчас должен быть в Кракове. Почему ты здесь? Как ты тут оказался?

— Юля, я был уже по дороге в Краков, когда получил твою эсемеску. Именно тогда у меня отчего — то так сильно заболело сердце, появилось отвратительное предчувствие, что счёл за нужное вернуться в Варшаву. Как оказалось, это даже очень хорошо потому, что таким образом я успел спасти тебя. Ещё б чуть — чуть и не тебя бы не стало. Мне страшно даже подумать об этом. Я уже говорил тебе об этом и повторюсь снова, да что там, если нужно, буду говорить об этом тебе только, чтобы ты поняла и оценила мои слова, что люблю тебя больше жизни.

— Я тоже люблю тебя больше жизни. Я честно раскаиваюсь в том, что так долго мотала тебе нервы. Я больше не хочу заниматься такой пакостью. Я ужасно жалею о том, что вчера мы поругались с тобой. Я прекрасно понимаю, что у меня дурной характер. Я постараюсь исправиться. Ты веришь мне?

— Верю. Когда сегодня я прочитал твою эсемеску, то всё сразу простил тебе. Я прошу тебя дать мне ещё одно обещание.

— Для тебя всё, что угодно.

— В таком случае, я прошу тебя не ходить ни по каким подвалам. Я так понял, что ты любишь приключения на свою голову. Давай мы договоримся с тобой, что твоя подвальная эпопея как сегодня началась, так сегодня и закончится. Я не хочу вдобавок волноваться за тебя. С меня хватит того, что у меня тяжёлая, нервная, изнуряющая работа. Иначе такими темпами я очень быстро посидею, а вскорости вообще умру от сердечного приступа. Ты хочешь этого для меня?

— Нет. Ни в коем случае. Не пугай так сильно больше меня. Как только я подумала об этом, у меня сразу быстрей начало биться сердце от ужаса. Я обещаю. Ты можешь больше на этот счёт никогда не переживать за меня. Признайся мне, почему ты не хотел брать меня с собой в Краков? Дело не в том, что я могла устать в дороге?

— Ни в коем случае. Поначалу я не хотел говорить тебе об этом потому, что боялся, что ты будешь беспокоиться за меня. Вчера этот мужик, который совсем недавно пытался убить тебя хотел задавить меня на своей машине. Меня спасло лишь то, что вовремя успел среагировать и отскочить в сторону. Я подумал, что, если ты останешься дома, то будешь в намного большей безопасности, если поедешь со мной в Краков.

— Тебе надо было всё сразу рассказать мне, тогда бы я послушалась тебя.

— Я тоже уже понял это. Пошли отсюда. Я думаю, что тебе давно надоело находиться в этом жутком месте.

— Ты прав. Пошли как можно поскорей. Нам больше нечего делать здесь.

— Как жаль, что теперь у меня на шее какое — то время будут синяки.

— Это очень плохо, но со временем они сойдут. Ты любая прекрасна для меня.

— Ты для меня тоже.

— Это здорово.

— Я согласна с тобой по этому поводу.

Влюблённые вышли из подвала и вернулись в дом. На пути перед ними предстала Акулина Тимуровна.

— В чём дело? — задала она вопрос. — Почему на шее Юли красные отметины? Что ты тут делаешь, Марек? Я думала, что ты в Кракове.

— Как видите, туда абсолютно не понадобилось ехать, — промолвил детектив.

— Рассказывайте мне всё как можно скорее.

Во время повествования юной парочки она плакала, тяжело вздыхала, очень эмоционально реагировала.

— Ах, бедные мои, — сказала женщина средних лет в конце, — как же вы натерпелись!!! Будьте всегда вместе, цените вашу любовь и друг друга.

Они послушно промолчали.

На следующий день все они дали показания в полиции. Тем, что Сигизмунда поймали все они остались довольны, включая полицийских.

День спасения Юли решили отмечать как её второй день рождения. Вскоре ей исполнилось двадцать четыре года. Его отметили с большим размахом, учитывая то, что именниница чуть было не была убита.

Она рискнула позвонить Руслане и пригласить её на день рождения.

— Я приду, — коротко заявила та и бросила трубку.

На самом празднестве она подошла к девушке и сказала:

— Юля, прости меня за все те гадости, которые я наговорила тебе. Мне так жаль!!!

— Я давно простила тебя, — тихо добавила она, — в тот самый день, когда ты наговорила мне их. Я понимаю. что тогда ты была дико зла на меня. Прости и ты меня, что позволила себе допустить, что ты когда — нибудь забудешь Бронислава. Прощаешь?

— Я прощаю тебя, — со слезами на глазах произнесла она.

Подруги тепло и сердечно обнялись.

На Сигизмундом Ковальским состоялся суд. Благодаря тому, что Юля и Марек были из известных на всю Варшаву адвокатских семей он стал широким достоянием польской прессы. Он получил справедливое пожизненное заключение.