«Кукла, оказывается, далеко не дура. Если она и дальше будет такой же послушной, то проживет дольше пары месяцев» – думаю я, оглядывая ее с головы до ног.

Она нервно теребит шелковую ткань ночной сорочки в ожидании моих дальнейших действий.

«Черт возьми, как же она меня заводит! Просто с пол-оборота!» – Я жадно прохожусь взглядом по голым ногам своей Куклы.

Ее волосы, еще недавно распущенные, были каким-то образом собраны в небрежный пучок, открывая изящную шею и плечи. Вид роскошной светлой кожи и желание попробовать ее заставили наполниться слюной мой рот.

– Тебе не кажется это странным? Недостатка в сексе ты явно не испытываешь. Зачем тебе я? Простой секс не стоит спасения жены предателя и ответственности за нее, – мелодичный голос Куклы вдруг обрел уверенность, отличаясь от ее недавнего испуганного блеяния.

– А кто сказал, что он будет простым? – Хмыкнул я, довольный испуганным взглядом ее синих глазищ.– Ты абсолютно права, моя Куколка, обычная возможность трахнуть тебя не удовлетворит моих желаний. – Я говорил это, обходя замершую как испуганная лань девушку и наслаждаясь ее замешательством. – Мы займемся любовью.

Ее глаза широко распахнулись от шока, она не понимала, говорю ли я это всерьез. Она явно ожидала от меня совсем других слов и предложений.

– Кажется, именно так это называют простые смертные вроде тебя.

Она бледнеет еще сильнее, прижимая ладонь к своим губам. Именно этого эффекта я и добивался.

– Но зачем тебе это? Разве вкусы тебе подобных не отличаются от…

– Какая разница, Куколка? Я делаю то, что хочу. И не вижу надобности объяснять свои мотивы. Тем более – тебе. Ты теперь официально являешься моей собственностью до тех пор, пока я сам не захочу избавиться от тебя. – Вношу я ясность.

****

– Собственность? Но я – личность… – Я попробовала возмутиться, немного забывшись.

Лицо Хищника моментально темнеет, выдавая его недовольство моей дерзостью. Я осознаю свою ошибку слишком поздно и жалею о сказанном. Чертов темперамент! Когда же я научусь себя сдерживать? Нервно сглатываю, понимая, что мои последние слова не должны были сорваться с губ. Вновь и вновь повторяю себе, словно вдалбливая в свое сознание: «Не личность, Собственность». Вот что я должна запомнить при общении с ним.

Но было слишком поздно.

Хайсам хватает меня за горло прежде, чем я успеваю что-либо предпринять, толкает к стене. Я нахожусь в ловушке между стеной и его крепким телом. Зная, что все бесполезно, даже не пытаюсь обороняться, смиренно принимая все его действия. Если его заводят подобные игры, придется подыграть.

****

– Давай-ка проясним некоторые вещи, Куколка. Я делаю с тобой все, что хочу, – Ее руки вцепились в мои предплечья, когда хватка на горле усилилась. – Иначе я тебя изнасилую и выкину на потеху своим парням. А уже после того, как они развлекутся с тобой, моя сладкая, закопают то, что от тебя осталось, в лесу.

– Пожалуйста… Пожалуйста, не нужно…– Она умоляет о пощаде, начиная задыхаться.

– С этого момента будешь называть меня Хозяином. Ну же! – Требую я, продолжая удерживать ее за хрупкую шею. Услышав мольбу, начинаю заводиться еще сильнее и хочу как можно скорее преступить к десерту.

– Пожалуйста, простите меня, Хозяин, – послушно произносит Кукла, с придыханием глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Мой тебе совет: впредь молчи, если не желаешь нарваться на наказание. Говоришь только тогда, когда я спрашиваю. И заруби себе на носу, ты – моя собственность. Поняла? – Убрав руку от ее покрасневшей шеи, я встряхнул девчонку, от чего ее голова метнулась словно у марионетки. – Я тебя предупредил и больше повторять не буду. Привыкай, что вся твоя жизнь отныне принадлежит мне и только я буду решать, как ей распорядиться. Ты меня поняла?

– Да, Хозяин, – с небольшой заминкой добавила она, не представляя, чего ожидать от меня дальше.

– А теперь, моя Куколка, я хочу получить то, ради чего ты здесь, – я ловко вытащил карандаш, придерживающий тяжелую копну ее роскошных волос и, распутав пряди, разметал их по ее оголенным плечам.

В огромных глазах отразился весь ужас, который я внушаю ей. Она начинает дрожать всем телом,а по щекам сползают капельки слез.

«Такова уж цена спасения твоей шкуры, малышка» – безжалостно думаю я, наслаждаясь каждой секундой происходящего. Я не чувствовал жалости или раскаяния за свои действия. В моем мире за все приходилось платить свою цену.

– Раздевайся, я хочу увидеть тело, из-за которого так рисковал, – резко приказываю ей.

Кукла копошится, пытаясь оттянуть время, но учитывая, что единственная ее защита – это ночная сорочка, очень скоро она остается в одних кружевных трусиках. Я жду, мысленно считая до двадцати, ненавидя бездействие, и, в то же время, наслаждаясь тем, что она самостоятельно обнажается передо мной.

Так и не дождавшись продолжения импровизированного стриптиза, недовольно цокаю языком.

– А это, по-твоему, я должен сам с тебя снимать? – Указываю на ее микроскопические трусики.