Сейчас же по деревенской улице, направляясь прямо к реке, трусцой бежал пес с Доммиэлем и Уриэлем. Улыбнувшись, я резко накренилась в их сторону.

Уриэль наклонился вперед, а Доммиэль сидел прямо, настороженно вертя головой взад-вперед. Должно быть, он услышал меня, подняв глаза прямо перед тем, как эфирная стрела, пылающая зеленым огнем, пронзила голову пса.

— Нет!

Доммиэль и Уриэль пролетели по воздуху, когда она упала боком, замертво ударившись о тротуар, эфирное пламя вспыхнуло вокруг ее головы. Уриэль был совершенно без сознания. Доммиэль прыгнул, чтобы защитить его, когда красные жрецы Обезьяны напали.

Я потянулась за своими кинжалами, понимая, что у меня их нет, когда я бросилась на землю рядом с Доммиэлем.

— Черт.

Но у меня были эти кинжалы длиной в палец. Вытащив по одному из заднего кармана, я приготовилась к бою.

Опустившись с резким взмахом крыльев позади Доммиэля, я пнула красного жреца в его уродливое лицо, прежде чем мои ботинки коснулись тротуара. Жрец взвизгнул, затем отскочил назад вместе с другим, оба направились ко мне. Но я была гораздо более искусна в защите от множества противников, чтобы легко сдаться. Очевидно, как и Доммиэль.

— Черт возьми, Аня! Убирайся отсюда! — он воткнул один из своих маленьких кинжалов в черный глаз жреца, шепча заклинание изгнания.

Красный жрец превратился в пепел и тлеющие угли, прежде чем на Доммиэля набросился другой.

— Не без тебя.

Доммиэль сражался со свирепостью, которой я раньше не видела, изгоняя каждого жреца, который оказывался на расстоянии вытянутой руки. Он схватил одного за горло и сжег его в пепел одним словом, сила исходила от него мощными волнами. Несмотря на это, болезненно бледное выражение его лица предупреждало, что он не сможет продолжать это вечно.

Уриэль был окружен тремя красными жрецами, которые просто охраняли его, заложив руки за спину.

Я полоснула другого жреца своим клинком, прежде чем третий оказался на мне, прошептав «Ад-ад» своей небесной силой. Тогда он действительно отправился в ад, его плоть превратилась в серый пепел.

Внезапно красные жрецы, или то, что от них осталось, около десяти, завизжали и попятились, держа свою атакующую стойку на небольшом расстоянии.

Доммиэль тяжело дышал, в то время как его горящий рубиновый глаз осматривал наших врагов, его клыки обнажились. Тяжелые шаги вновь прибывшего прозвучали как раз перед тем, как он вошел в круг жрецов, его серая кожа с черными прожилками покрывалась рябью при каждом взмахе мускулистых рук.

— Беллок, — проворчал Доммиэль.

Гигантский охотник на ангелов двигался с небрежной грацией, размахивая ятаганом в правой руке при каждом угрожающем шаге.

— Доммиэль. — Его черные глаза сузились, клыкастый рот широко оскалился. — Такс, такс, такс.

Он взглянул на меня, его глаза задержались на моих крыльях. Без сомнения, потому что он хотел их отрубить.

— Теперь нет сомнений, что ты любитель ангелов. Ты действительно низко пал, не так ли, демон?

— Уходи, Аня. Лети сейчас же! — скомандовал Доммиэль.

Но он забрал свою сущность вместе с сущностью Обезьяны. Его приказы только разозлили меня.

— Не без тебя и Уриэля.

— Как это трогательно, — проворчал Беллок, чудовищное существо, голосом, похожим на скрежет камня.

— Как ты узнал, где я был? — спросил Доммиэль, очевидно, указывая на тот факт, что они подстерегали нас, точно зная, какой путь он выберет, чтобы сбежать.

— Это было не так уж и сложно. Ты отдал все карты, когда помог ей спасти тех Двенадцатых в Лондоне. Я охотник, демон.

Он кивнул мне, но не отвел взгляда от Доммиэля.

— Она оставляет более яркий след, по которому можно идти. Просто нужно было отрубить правильную голову, чтобы понять, чего она добивалась. Тогда я узнал, где найду тебя.

Его черный пристальный взгляд обратился к Уриэлю, который все еще лежал без сознания в кругу красных жрецов.

Беллок хмыкнул и вскинул руку, положив ятаган на плечо, как фермер садовую мотыгу.

— Я не могу понять, почему ты рискуешь своей шкурой ради этих гребаных ангелов.

— Точно. Ты бы и не смог, — это было все, что ответил Доммиэль, его слова были полны грусти.

Беллок продолжал:

— Похоже, у тебя здесь есть выбор, Доммиэль. Сдаться. Или умрешь, пытаясь пробиться наружу.

— Я буду сражаться, пока моя жизненная сила не иссякнет, и моя душа не улетит из твоих рук в пустоши Эребуса. И я знаю, что ты этого не хочешь. У твоего хозяина есть планы на меня. Не так ли?

Мрачное выражение лица Беллока потемнело, его мускулистое тело напряглось.