— Я с ним наигралась, дорогая. Он мне уже неинтересен.

— Вы не продадите его мне? Как раз такой типаж мне нужен, а после вечеринки он будет уже ни на что не годен.

— Мне даже неловко будет брать с тебя деньги, дорогая, ведь этот зверек совсем сломался. Боюсь, даже для угощения он не подойдет. Если он тебе нужен, я его продам. Только зачем он тебе?

— Понимаете, я люблю играть с рабами непокорными и мне нравится сравнивать их с совсем сломленными. Ваш как раз подходит, — Анита сама восхищалась, как гладко лилась ее ложь.

— Конечно, я могу выполнить твою просьбу. Зверька зовут Ийлейс. Бумаги на него могут привезти к тебе домой.

Передаваемый в новые руки раб даже не поднял голову, нисколько не интересуясь своей судьбой.

— Крис, возьми его и отнеси в аэрошку, — вполголоса сказала Анита.

Крис подхватил парня, который не делал попыток вырваться или еще как-нибудь отреагировать. Его только начало ощутимо потряхивать. Соседка Аниты бросила на него удивленно-брезгливый взгляд: «Некоторые зверьки совсем не умеют терпеть. Никакой выдержки.»

В аэрошке приобретение забилось в угол, бросая на всех входящих испуганные взгляды.

Когда аэрошка приземлилась на их дворе, Кристиан подошел к новенькому, словно не замечая его попыток вжаться в стену и отстраниться от любых прикосновений, снова взял на руки, держа крепко и, вместе с тем, бережно.

— Что же с ним теперь делать?

— Наверное, устроить в комнате, накормить и оставить в покое, — отозвалась Анита.

Может, у него и не было бешеной славы, но люди замирали в немом восхищении, услышав, какие ноты он берет. Анита сама была в их числе. Выступления Ильи в родном городе она никогда не пропускала, даже как-то не поленилась специально съездить в соседний город только ради того, чтобы послушать концерт, и нисколько об этом не пожалела.

Еще тогда ей казалось, что он живет и творит, как на разрыв. И вот, случилось…

Кристиан зашел проверить подкидыша. Тот ожидаемо сжался и задвинулся в дальний угол. Крис только сейчас его как следует рассмотрел.

«Мелкий он какой-то. И на нем, видимо, гаремники оторвались. Молодцы какие. Со слабым мальчишкой справились.»

— Что с ним теперь делать, Крис? — Анита вслед за Кристианом зашла в комнату, куда они поместили спасенного парня, и боялась подойти к нему ближе, потому что он напоминал перепуганное дикое животное, которое поймали и посадили в клетку. Он так реагировал на каждого входящего, вжимаясь в стену и чуть ли не залезая под кровать, что она начала бояться, как бы у него, как у той птички, которую держат в руке, просто не остановилось сердце от страха.

— Не знаю, детка. Его ломали и насиловали, то ли специально, то ли этой женщине было все равно, что с ним делают остальные мужчины в гареме. Уж я-то могу понять, почему он шарахается от прикосновений. А человеческая психика — такая хрупкая вещь, я не знаю, достучимся ли мы до его разума. А сколько ему лет?

— Тридцать или около. Чуть меньше, кажется. Крис, да ты же его знаешь!

— Если честно, то нет. Мальчиками я не интересовался, и на эстраде в том числе.

— Но ты же знаешь его песни, ты их исполнял.

— Я больше ориентировался на классическое исполнение. Не переживай, знаю или не знаю, мне достаточно того, что тебе не безразлично, что с ним будет. Я сделаю все, что смогу. По большому счету, любому, оказавшемуся в такой ситуации, я бы помог.

— Крис… — Анита повернулась к нему, словно только сейчас что-то осознала. Возможно, так оно и было. — Я только сейчас поняла, как же над человеком нужно издеваться, чтобы такое сделать, так его сломать… Когда я тебя встретила, ты держался, я ведь даже не догадывалась вначале ни о чем, а ты особо и не рассказывал. А его просто сломали, сломали, — она уткнулась ему в грудь, плача и уже не стараясь сдержать себя. Оплакивала наивных мальчишек и девчонок, которым никто не помог, тех, кому помогли, но до этого было столько пережито, и того, кого вроде бы удалось спасти, но не слишком ли поздно…

— Ну, тихо, тихо, — гладил ее по волосам Крис. — Все можно будет исправить… наверное. Только не переживай так, у тебя еще сын и два мужа, и целый Дом под твоим управлением. Если бы знал, тихо бы придушил этого парня, чтобы он больше не мучился. Гуманная эвтаназия. Да я пошутил, зато, видишь, ты чуть-чуть отвлеклась, — он снова прижал ее к себе.

— Пойдем, я тебя в комнату отведу, — продолжил он, — Надо будет что-нибудь съесть или выпить успокоительное, завтра лучше будет, клянусь, ты просто перенервничала и сорвалась. Хочешь, я к тебе успокоительное в виде Эмиля направлю, а сам это чудо наше приблудное покормлю, если получится?

— Спасибо, солнышко, я уже почти в порядке, но успокоительное можешь присылать.

Выходя из комнаты, Крис тихо шепнул: «Спасибо тебе, что ты такая, что тебе не все равно, иначе и меня бы здесь не было. Но позволь сейчас помочь тебе.»

Исполняя обещание, Кристиан набрал на кухне почти полный поднос и пошел кормить их общую заботу. Для разнообразия, при его появлении новенький не стал шарахаться к стене, но он буквально впился взглядом в лицо вошедшего высокого сильного парня, и Крис мог бы поклясться, что понимал, какие мысли мелькали у него в голове: будут ли его бить, а может, местный парень пришел выбрать себе игрушку на ночь?