Шрифт:
С момента замужества Ольга разделила всю деятельность своего мужа. Летом они теперь ездили в родовое поместье Фомы на Украине, где двое молодых слуг – дети старых слуг семьи, кухарка и горничная Марфуша и дворецкий Осип – стали их личными сопровождающими и вернулись с ними в Санкт-Петербург.
Ольга и Фома стали ближайшими друзьями Сергея Танеева, великого учителя контрапункта. У Ольги был яркий естественный голос, и Танеев посоветовал ей брать уроки пения у Б. Корелли в Италии, что и было решено, когда она и Фома жили в Мюнхене. Для этого они поехали на несколько месяцев в Неаполь. Позже, когда в Москве ставилась опера-трилогия Танеева «Орестея», Ольга пела главную партию. Она также брала уроки исполнения арий из «Риголетто», «Травиаты», «Лакме» и «Мадам Баттерфляй» у концертной певицы Зои Лоди. После успешного выступления в «Орестее» Ольгу выбрали петь Виолетту в «Травиате».
В Мюнхене де Гартманы начали интересоваться эзотерическими вопросами. Ольга писала:
«В то время каждый читал Блаватскую. Однажды вечером с Кандинским и некоторыми другими мы решили поэкспериментировать пластиной со стрелкой, которая вращалась по кругу с немецким алфавитом, как современная доска Уиджа. Мы задавали вопросы, ожидая, пока пластина остановится на буквах. Я их записывала и после расшифровывала. Но ничего внятного мы не прочитали. Кто-то предложил попробовать на русском. Снова мы задавали вопросы, и в один момент это стало ужасно волнующе. Дух сообщил нам своё имя: Мусуцкий, он жил в Уфе и там похоронен. Он просил нас молиться за него и сказал, что его кузен – он начал говорить его имя Ш-а-, но тут его прервали и дальше ничего не было.
Кандинский решил написать священнику в Уфу и спросить, знал ли он кого-либо с таким именем. Через месяц он получил ответ священника, что среди его прихожан было много Мусуцких, но только у одного из них был родственник по фамилии Шатов. Мы были поистине удивлены».
Де Гартманы начали искать знающего человека, который мог бы прояснить их вопросы, и после возвращения в Санкт-Петербург продолжили свой поиск. Там они впервые столкнулись со многими сомнительными группами, в одной из которых лидер контролировал членов группы, гипнотизируя их. Фома и Ольга быстро покинули эту группу вместе с ещё одним её членом, Андреем Захаровым, который стал их близким другом.
Когда военная мобилизация привела де Гартманов в Царское Село, Ольга целые дни проводила одна, пока Фома был на военной службе. Она занималась организацией и обустройством пансионата и школы для шестидесяти мальчиков в возрасте от десяти до пятнадцати лет, чьи отцы были солдатами-резервистами. Финансирование этого проекта стало возможным благодаря успешному концерту, организованному при участии людей из Императорской оперы. Это было как раз то время, когда Фома, после беседы с Захаровым, впервые встретился с Гурджиевым.
В последней главе Ольга пишет об их совместной жизни до смерти Гурджиева в 1949 году. После смерти её мужа в 1956 году Ольга неутомимо прилагала усилия для поддержки и развития гурджиевской работы в Северной Америке. А когда позволяло время, она содействовала представлениям оркестровых и фортепианных работ её мужа, что увенчалось презентацией его оперы «Эсфирь» в Сиракузах, штат Нью-Йорк, в 1976 году.
В последние годы жизни из-за слабого здоровья она переехала в Намбе, неподалёку от Санта-Фе в Нью-Мехико, где и умерла в 1979 году.
Фома и Ольга де Гартман
Наша жизнь с господином Гурджиевым
Я пишу это для вас, чтобы вы не забыли.
Я очень хочу, чтобы те, кто читает эту книгу, на один момент забыли бы время, в котором они живут, и попытались погрузиться в эпоху, существовавшую более пятидесяти лет тому назад, в эпоху с абсолютно другими условиями жизни, которые сейчас иногда даже кажутся невероятными.
Россию раздирали война и революция.
Г-н Гурджиев не был никому известен. Никто не знал о его учении, откуда он и по каким причинах появился в Москве и Санкт-Петербурге.
Кто бы ни вступил с ним в контакт, каждый неизменно желал следовать за ним, и так поступили Фома де Гартман и я.
Введение
Долгое время я хотел написать про годы, проведённые с г-ном Гурджиевым – не просто встречаясь с ним время от времени, а живя с ним каждый день с 1917 по 1929 годы. С того времени мы больше не виделись, но он всегда оставался моим учителем.
Я не мог писать; я боялся, что это будет слишком личное. Сейчас я понимаю, что обязан сделать это, в особенности потому, что я и моя жена чуть ли не единственные, кто остался из периода первых лет Работы г-на Гурджиева, и также потому, что всё, что касается его, даже самая малость, имеет громадную ценность.
Возможно, некоторые люди не поймут причину написания этой книги, но это не имеет значения; если то, что я хочу сказать, не будет написано сейчас, оно будет навсегда потеряно.
Думая в особенности про тех, кто никогда не знал его, я попытаюсь, насколько это возможно, представить картину жизни Георгия Ивановича Гурджиева – человека, к которому мы обращались по-простому «Георгиваныч».
Сразу же возникает главная трудность: как это сделать? Внешнее поведение г-на Гурджиева было настолько отличающимся в разных обстоятельствах – в зависимости от человека, которого касались эти обстоятельства; уровня, на котором находился этот человек; и того, какую черту этого человека г-н Гурджиев хотел выявить в данный момент – что всё выглядело так, будто бы г-н Гурджиев был очень переменчивым. Но это не верно. Он всегда был одним и тем же – только впечатление о себе, которое он преднамеренно творил, было разным.
Г-н Гурджиев хотел – возможно, это было его основной задачей – принести в жизнь обычного человека «нечто», чего люди до сего дня совсем не знали.
Как он это делал, мы можем понять только из его Работы, о которой я напишу позже. Сейчас же я хочу подчеркнуть, что в его «божественной деятельности» с людьми г-н Гурджиев, с момента нашей встречи в 1917 году, последовательно проводил одну и ту же линию Работы, всегда оформляя её по-разному.
Как я могу описать его?
Мне кажется, что единственное решение – это не описывать г-на Гурджиева лично, а рассказать о том, как он с нами работал, ведь только рассказ о нашем личном опыте может передать идею его Работы и её отношение к человеку. Такова цель этой книги.