— Была причина. Мне просто стало страшно. А отец мне не верил… Знаешь, Завьялов заметил меня, когда мне исполнилось двенадцать, на Чемпионате России сдери юниоров. Звал сразу поехать с ним. Но я отказался. Я не мог бросить своего тренера. Евгений Леонидович изо дня в день говорил мне, что я его звезда, что он сам сделает из меня Олимпийского чемпиона. Он был мне как второй отец. Он всегда заботился обо мне. Порой даже водил меня после тренировок домой, когда родители оказывались чем-то заняты, хотя я до сих пор не понимаю чем, по-моему, это банальная лень! Он водил меня в зоопарк и в цирк, — ухмылялся Кирилл, вспоминая былое.

— Да, понимаю, сложно уйти от человека, который столько для тебя делал, — согласилась Лена.

— Он делал для меня очень много. И мне искренне казалось, что он любит меня за мой талант.

— А разве нет? — удивилась Лена.

— Ну, явно не только за него. Я просто был так глуп! Я не понимал, что происходит! Да, любимчик тренера, да, я его «звездочка», его надежда, его «солнечный мальчик»! «Какой ты красивый. Это редкость для мальчика. Тебе повезло. У тебя очень красивая фигура. Пластичное тело», — постоянно приговаривал он мне! Но меня это не смущало, пока однажды он не сказал мне, что у меня «выразительные ягодицы». Это меня явно покоробило. Но я не подал вида, хотя и смотреть на него стал иначе. А потом мы поехали на соревнования и остановились в гостинице. И почему-то в одном номере.

Лена внимательно слушала Кирилла, и уже начинала догадываться к чему идет его рассказ, но не могла в это поверить.

— Я выиграл какое-то первенство. И через несколько часов нужно было ехать на вокзал. Но у меня болела нога. Я вывихнул ее перед произвольной программой и еле откатался. Евгений Леонидович решил сделать мне растирание. Вот сейчас рассказываю и думаю, зачем я вообще позволял ему растирать себе ногу, сидя перед ним в одних трусах, если подозревал его в чем-то не таком?!

— Кирилл, ты был ребенком.

— Знаешь ли, двенадцать лет, это уже не ребенок! Он растирал все выше и выше, и я говорил, что тут уже не болит, а он растирал. Я заорал, что меня не надо трогать, соскочил с кровати, и на мое счастье к нам вошла Ольга Филлиповна, еще один тренер, и позвала этого урода выпить кофе. И он ушел… Я все рассказал отцу. Но тот не поверил. Он сказал, что мне просто хочется уехать в Питер, и поэтому я на него наговариваю! Я несколько дней пропускал тренировки. Об этом узнал отец и сам лично отвел меня на каток! — с какой-то злобой выпалил Кирилл и на пару секунд вновь отвернулся к окну.

— Кирилл, и что там произошло?

— Да, ничего, — с легкостью улыбнулся Кирилл, посмотрев Лене в глаза, — Я просто откатал тренировку и пошел в душ. Правда, дверь забыл закрыть! Вернее, мне казалось, что я закрыл. И тут тебе рука на заднице: «Мальчик мой, ну что же ты бегаешь от меня?» Меня такая паника охватила! Стоит передо мной голый здоровый мужик со стоящим членом и пытается за что-нибудь меня ухватить. Мне казалось все… Но неожиданно я вывернулся и упал. Со всего маха о скользкий плиточный пол. Я так ударился спиной, что не мог пошевелиться! Он склонился надо мной. Я смотрел ему в глаза и был полностью уверен в том, что через секунду он перевернет меня на живот, и сделает из меня «своего» мальчика. Наверное, так и произошло бы, но у меня из головы потекла кровь, быстро смешалась с водой, и все стало бурого цвета. И он, видимо, испугался, что я сейчас умру, а на трупе найдут следы насилия. Он вызвал мне скорую, и сказал, что услышал в душевой грохот, зашел, а там валяюсь я. Я молчал. Я не отрицал. Мне было все равно, лишь бы меня поскорее увезли в больницу. У меня оказались трещины на двух позвонках и рассечение головы. А отец сказал мне, что я специально упал, лишь бы не ходить на тренировки! Я понимал, что доказывать ему что-либо бесполезно, и что как только меня выпишут, он так же сам отвезет меня на тренировку… На тот момент я не думал о том, что Питер это перспективнее, я думал о том, что это безопаснее. Я больше всего боялся, что ко мне вот-вот придет тренер… Знаешь ли, мне не очень-то хотелось, чтобы мне порвали задницу! Я сбежал из больницы, пришел домой, когда никого не было, взял деньги из серванта и поехал в Питер! У меня сохранился телефон Завьялова, я позвонил ему, но оказалось, что он не в городе и приедет только через пару дней. Мы договорились, что встретимся во дворце. Эти несколько дней я провел на вокзале, но мне почему-то даже там было куда спокойнее, чем в одном городе с этим педофилом. Знаешь, я год не мылся в общей душевой. Потом много лет, только когда там много народа… Я около года жил у Завьялова и смотрел на него с опаской. Следил за каждым его словом, жестом…

— А родители? Они что не потеряли тебя?

— Я позвонил и сказал, что уехал в Питер. Отец сказал, что я «своенравный засранец» и бросил трубку. Я перезвонил. Взяла мама. Сказала, что папа расстроен и против того, чтобы она со мной общалась. Хорошо, я все понял. Я все понимаю с первого раза. Я решил, что не стану с ними общаться, пока они сами не позвонят. Двадцать лет прошло — не звонят! — всплеснул руками Штоколов, — А ты говоришь — семья! Да с такой семьей, врагов не надо! Если бы не случай, вообще не знаю, чтобы со мной было. Ты же сама понимаешь, что значит, когда какой-то мужик трогает тебя, как попало и где попало?

— Кирилл, а почему ты мне тогда не рассказал?

— Я не знаю, зачем сейчас рассказал. Я никому не говорил. Ну, не считая отца… Я знаю одно, в тот момент, когда я валялся на скользком, холодном полу, и думал, что вот-вот…, я был уверен, что в тот же вечер вскрою себе вены, если не умру от болевого шока прямо под ним…

— Кирилл, — постаралась прервать его воспоминания Лена, — Это невообразимо…

— Так что давай больше не будем о моей семье… Я раз в десять лет созваниваюсь с братом. Знаю, только что он женат, и что у него дочь, ей сейчас четырнадцать и зовут ее Катя. Вот и все. Моя семья — это ты. Ты самый родной и самый близкий мне человек за всю мою жизнь. Тебе я безгранично доверяю, о тебе я хочу заботиться, тебя делать счастливой… Извини, что излишне навязчив в своем стремлении быть вместе, — пожал плечами Кирилл.

— Ты меня извини… Знаешь, я даже не мечтала, что стану для тебя столько значить. Я всегда знала, что ты — моя жизнь, но я не думала, что стану для тебя родной… Так игрушка, забава…

— Никогда больше так не говори и даже забудь, что так думала, — приложи палец ей к губам, велел Кирилл.

Лена покачал головой в знак согласия, и Кирилл скрепил их договоренность страстным поцелуем.

Глава 14

Через неделю Кирилл и Елена собирались на отдых в Италию, когда в планы внес коррективы один телефонный звонок.