— Кирилл, я думала, мы поставили на этом точку, — выдернув свою кисть из его ладони, холодно произнесла Лена.

— Как я могу поставить точку, когда весь мир для меня — это ты? Я никого и никогда так не любил. Мне не хочется возвращаться домой, когда я знаю, что там нет тебя, не хочу чтобы наступал новый день, потому что в нем не будет тебя, ненавижу ночь, когда ворочаясь с боку на бог, вспоминая, как рядом лежала ты, ненавижу, когда утром протягиваю руку на твою половину кровати, а там холодная простыня. Мне больно без тебя даже дышать… Что мне сделать, чтобы ты простила меня?

— Ничего. Прощение тут не причем. Я давно простила, нельзя винить человека за то, в чем он не отдает себе отчет. Я просто не хочу с тобой жить. Конечно, тебе плохо, тебе же со мной было просто удобно. У тебя ломка по полюбившемуся комфортному быту, а не по мне. Здорово же когда приходишь домой, тебя встречает молодая, хорошо одетая жена с улыбкой и горячим ужиной или обедом. Она помассирует тебе спину. Приготовит ванну. Приласкает. Займется с тобой сексом, когда ты только пожелаешь. Она стремится предугадать любое твое желание и сделать твою жизнь счастливой. И тут ничего этого нет! Нет этой сумасшедшей, что в удовлетворении твоих желаний видела свое неземное счастье! Разве не так?!

— Нет! — категорично отрицал Кирилл.

— Не обманывай. Я вижу по глазам. Где ты еще найдешь такую преданную рабыню?

— Прости. Прости за то, что тебе приходилось все это делать….

— Не извиняйся. Я этого хотела. Я страстно старалась заслужить твою любовь. Я была готова на все, лишь бы стать тебе нужной, лишь бы просто присутствовать в твоей жизни. Но к счастью, все прошло, — улыбнулась Лена.

— Я буду делать для тебя все, даже тапочки в зубах приносить, только вернись, — умолял ее Кирилл.

— Кирилл, не надо.

— Я готов на все…

— Я не готова. Я просто прозрела и поняла, что ты далеко не лучший мужчина на свете.

— А каким я должен быть? Скажи, и я стану!

— Ты просто не должен был спать с Кристиной.

— Ну, хочешь, я себе яйца отрежу?!

— Отрезай себе, что угодно, хоть член, мне с тобой больше не спать, слава богу! Кстати, про «спать», любовник ты тоже не самый лучший, — самодовольно заметила Лена, в полной уверенности, что Штоколов взбесится, накричит на нее, и тут же уйдет. Но Штоколов сидел с таким же смиренным выражением лица.

— Я не отрицаю, может быть, я не сумел понять, что тебе нужно и ложно принимал твои стоны за оргазм, но теперь-то ты, видимо, знаешь, что должен сделать мужчина, чтобы тебе стало хорошо. Только скажи, и я все сделаю. Ты же знаешь, я быстро обучаем. Я могу исполнять любые твои сексуальные фантазии и прихоти, — абсолютно серьезно и искренне обещал Лене Кирилл.

— Штоколов! — прервала его Лена, покраснев от появившейся неловкости.

— Хочешь, я здесь во всеуслышание признаюсь, что никудышный любовник?

— Меня попозорить хочешь? Чтобы все сидели и смеялись надо мной, что я сижу в компании никудышного любовника? — усмехнулась Лена.

— Ну, хочешь, я просто встану на колени и буду простить прощения? А хочешь я вообще всегда стану ползать перед тобой не коленях? — с азартом предлагал Лене всевозможные варианты Кирилл.

— Мне ничего этого не надо. Я просто не верю, неужели ты готов так унижаться передо мной?

— Это не унижение. Просить прощения — это не унижение, — высказал свою точку зрения Кирилл.

— Я простила. Давно. Но жить с тобой не буду, — покачала головой Лена.

— Что, никаких вариантов?

— Сотри мне память! — развела руками Лена, — И я прошу тебя, оставь меня в покое, пока я не ославила тебя на всю страну, и не рухнул твой создаваемый годами авторитет безупречного мужчины!

— А что ты скажешь? — нахмурился Кирилл.

— А что мне сказать нечего? Во-первых, ты всем врал, что свободен, пока был женат, во-вторых, у тебя неуправляемое сексуальнее влечение ко всем особям женского пола, которое граничит с сексоголизмом, а в-третьих, ты вообще извращенец, живший с несовершеннолетней девочкой. Ну, а если и этого будет мало, то скажу, что ты меня сначала изнасиловал, а только потом стал со мной жить.

— Мне все это безразлично. Рассказывай, что считаешь нужным. Это твое право. Только ответь мне на один единственный вопрос.

— На какой? — удивилась Лена.

— Ты уже второй раз говоришь, что я тебя изнасиловал в ту ночь… Ты действительно считаешь, что это было насилие? — спрашивал Кирилл, а Лена сидела молча, с неким укором глядя ему в глаза, — Прошу тебя, не молчи. Умоляю, скажи, что это не так. Я же не насиловал тебя, — качал головой Штоколов, — Ты же не сказала «нет».

— Но и «да», я не говорила.