Шрифт:
Взял бутылку, приложил горлышко к губам, опрокинул, сделал три глотка.
Пошел в комнату, упал на диван и тут же заснул.
Телефон трезвонил где-то рядом.
– Мать твою. Задолбали.
Я вздохнул, сел одним рывком. Потёр ладонями лицо. Нащупал на полу телефон.
– Да.
Резко, недовольно.
– Слушай Бес, короче, Русый сбежал из города. Не знаю, что это означает, может, свалил за деньгами куда-то, но его нигде нет.
– Давид знает?
– Нет, я тебе первому позвонил.
Быстро встал с кровати. Эта новость опалила мозг неожиданными мыслями.
– Смотри Саня, я тебя попрошу, не звони полчаса. Я сейчас доеду туда и тогда можешь звонить.
– А если проблемы?
– Беру на себя.
Дернулся в прихожую, натянул кроссовки и выскочил из квартиры.
В машину. Крутанул ключ. Теперь обратно в дом Давида.
Туда, где сейчас возможно будет разворачиваться что-то такое… что я сам мог бы сделать, при другом раскладе. Но сейчас я спешу туда, чтобы не позволить этому осуществиться.
Чему, не знаю сам. Но я обязательно должен успеть.
Глава 12
– Тихо, тихо маленькая, – он вытянул веред руку и медленно приближается.
Кривая усмешка блуждает на губах. Он наслаждался моим страхом и глядя на то, как бегает взгляд по швабрам и вёдрам в поисках помощи или какой-то подсказки. Всё это такое сейчас ненужное, но возможно поможет спастись от этого мерзкого человека.
Его потное лицо, с гадким оскалом приближается, руки тянутся. Напряженное тело хищника готово к прыжку.
Что я могу – ничего. Я ничего не могу. Он больше, сильнее, хитрее. И он не один. Крикнет – сбегутся все.
– Нет, не подходи, – я срываюсь, но не кричу.
Не хочу зрителей. Потому что они не станут смотреть. Они помогут, только не мне, а ему.
– Ш-ш-ш. Не бойся, я буду ласков, обещаю. Очень, очень ласковый. Иди сюда. Я не сделаю больно, просто ты не должна дергаться. Не надо. Сделаешь хуже себе.
– Пожалуйста, отпустите. Я пойду, буду убирать. Мне сказали убирать в доме.
– Да правильно, ты уберёшь. Потом. После того… как я буду с тобой ласков. Никто не услышит никто, – он уговаривает, утешает.
Понемногу приближается, я уже почти коснулась угла. На что-то наступила, оступилась. Там стоит ведро, оно упало и я увидела что-то в полутьме угла. Протянула руку, схватилась за ручку, потянула и на свет появились садовые ножницы.
– Оу, осторожно, красавица.
Это не остановило движение. Рыжий немного замедлился, но всё равно приближается. Его лицо в полутьме кажется жутким. Искривлённая мерзкой улыбкой физиономия беспощадного убийцы.
Я схватила садовые ножницы обеими руками, дернулась, ткнула в пустоту, в приближающегося человека. Тогда улыбка его стала ещё гаже. Она натянулась до предела и стала не улыбкой вовсе, а гримасой, от которой стало тошно, но и добавило отчаянной смелости в мои движения. Предчувствие преступления витает в воздухе. Запах крови уже почти ощущается на губах.
– Да, давай вот так, сопротивляйся. Ты заводишь меня ещё сильнее. Маленькая, сладенькая, – он растягивает слова, как будто уже получает удовольствие, – Не бойся. Я тебя просто трахну. Уже член мой хочет тебя, видишь, – он потрогал себя за член. Я увидела как джинсы его вздыбились как раз в том самом месте. – Он хочет тебе в ротик. И везде хочет. Давай…
Всё что угодно только не это. Всё моё тело восстало против этого положения. Оно готово на любые действия. Я чувствую в себе желание просто двинуть рукой и вставить эти ножницы ему в живот, так отвратительно представлять, что сейчас этот мерзкий член будет передо мной, перед глазами, перед лицом.
Хочу ткнуть, но не решаюсь, всё медлю. А этот мерзкий человек уже рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Движение назад, тщетная попытка сбежать. Я не удержалась, споткнулась об ведро и начала падать. Чтобы не ударится, одну руку убрала с садовых ножниц и в этот момент, стальной хваткой рыжий схватил меня за запястье, надавил, ножницы вывалились из пальцев.
– Вот так будет лучше, – он дернул меня на себя, потянул, обхватил руками, а потом оттолкнул и повернул к себе спиной, – ну что сучка, теперь ты получишь всё, что я хотел тебе дать. Наслаждайся.
Его пальцы схватили подбородок, повернули лицо и мерзкий язык проложил мокрую дорожку по щеке.
Твердая ладонь уже гуляет по моему телу, щупает грудь, полезла под футболку.
– Пожалуйста, не надо, – со всхлипом вырывается изнутри.
Но мои слова уже не важны, они не нужны никому. Их никто не слышит.