Когда всё-таки выпуск состоялся, прихожу я в штаб, там сидит наш командир. Подаю ему документы, а мне сразу дают звание, назначают инструктором молодого пополнения. Я говорю ему: «Товарищ капитан, я хочу на фронт!» Он удивился моему решению, но в просьбе не отказал. Так я был зачислен в 111-й маршевый полк, рядовым.

По прибытии на фронт, я попал во взвод пешей разведки 1249 стрелкового полка 377 Валгинской стрелковой дивизии. Боевой путь подразделения проходил по территории Советской Прибалтики.

Наша дивизия перешла в наступление 14 сентября 1944 года, а за день до этого, мы попытались форсировать реку (название он не помнит), но эта затея провалилась. Во время переправы, мы понесли большие потери.

На следующее утро началась артподготовка. Вражескую сторону очищали дальнобойной артиллерией, катюшами, подавили почти все огневые точки противника. Помню, как во время переправы один немецкий снайпер ловко снимал наших солдат. Одного за другим. Мы решили во что бы то ни стало поймать его, и едва достигнув противоположного берега, сразу погнались за ним. Снайперу налегке было сподручней бежать, мы, мокрые, с оружием, сильно от него отставали. Видим – сейчас его упустим. Тогда один из наших ребят прицелился и прострелил ему колено. Как только стрелок попал в наши руки, мы осмотрели его и ахнули от изумления: все рукава на его форме в специальных нашивках, обозначавших количество убитых. Видать много, гад, угробил наших ребят. Хотели его тут же уничтожить, но потом передумали, отвели к командиру. Пленный был допрошен и уже после – расстрелян».

Конец ознакомительного фрагмента.