Но спустя два часа кое-что все-таки изменилось. Я не сразу это понял, но мне вдруг стало легче. Пропало то чувство неподъемной тяжести, что возникло после объятий с Мышью. Я наконец-то смог встать, а не вскарабкаться вверх, опираясь на свой труп. Посмотрев на свои полупрозрачные руки и тело, заметил, что они принялись быстро набирать объем и плотность. Точно так же, как это было у Мыши!

— Вспомнили о тебе, — хмыкнул с завистью пацан.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что, — кивнул он на дверь.

Те распахнулись, и внутрь забежала сестренка.

— Олег! — заозиралась она в панике.

Светлые волосы, подкрашенные в розовый оттенок, растрепаны. На лице размазаны слезы. И это при ее-то любви к собственной внешности! Джинсовая жилетка распахнута, под ней белый топик. Юбочка чуть выше колен, черная, облегающая попу так, что все проходящие парни головы сворачивают, смотря ей вслед. Следом за Ритой вбежала медсестра.

— Куда вы так несетесь? Никуда он уже не денется! — запыхалась она.

— Где он? — резко обернулся сестренка к медработнице.

Мое сердце сжалось. Не такой подарок я хотел сделать ей на день рождения!

— Вон то тело, — махнула рукой медсестра и Рита тут же кинулась ко мне.

Добежав до «моего» стола, она остановилась и замерла, не решаясь убрать простынь и посмотреть под нее. Она была так рядом… только руку протяни! И я протянул. Слегка коснулся ее щеки, чтобы снять слезки, как обычно это делал, утешая ее. Рита вздрогнула и коснулась своей щеки, словно и правда почувствовала мою руку! Я попытался снова ее погладить, но моя ладонь лишь бессильно прошла сквозь сестренку.

— Ого, а сильно она тебя любит, — уже не скрывая огромную зависть, присвистнул сзади Мышь. — Вон какой поток энергии тебе дает!

Если приглядеться, то действительно было видно, как меня и Риту связывала тонкая светящаяся нить. Выходя из груди сестренки, она растворялась в паре десятков сантиметров от нее и вновь становилась относительно видимой, когда достигала меня. То, что это все же нить, а не нечто иное, было заметно в момент, когда мы приблизились максимально близко друг к другу.

— Надо же, — прошептал я. — Обычно это я тебя спасаю от всяких придурков, что пристают к тебе на улице или в институте. А тут мы поменялись местами.

Рита не услышала. Да я и не сомневался. Сейчас ее взгляд был прикован к лежащему на столе телу. Сестренка так и не смогла сама откинуть простынь. А когда это сделала медсестра, показав бледное лицо остывающего трупа, то не выдержала и разрыдалась в голос. Простынь тут же вернулась на место.

— Он?

— Ых… хы… — заикалась и не могла выдавить из себя ни слова Рита. — О… о… о-о-он!

Сестренка окончательно расклеилась, и медсестра поспешила увести ее к выходу. На моей душе скребли кошки. Как это произошло? Из-за нелепой случайности моя Рита должна страдать! Я вспомнил того ублюдка, что спешил и толкнул меня. Вот что у него за дело было такое важное и срочное, из-за которого я лишился жизни? Ведь наверняка ничего стоящего! Просто поскорее оказаться дома да открыть пива перед теликом. Сволочь!

Стою возле своего надгробия и наблюдаю, как мои родные по очереди кидают в отрытую яму горсть земли. Все слова ими уже сказаны. Много нового узнал об отношении к себе со стороны некоторых личностей. Вон, Антон стоит, друг вроде как. Ага. А тут говорил, что «несмотря на наши разногласия, мы все же находили общий язык». Какие разногласия? Да он мне в рот смотрел! Никогда слова против не говорил. Если был не согласен, то почему в лицо мне не высказывал? Вон, Яшка, еще один мой друг. Этот настоящий — никогда не молчал и все в лицо мне высказывал. А этот… тьфу! Нужно было умереть, чтобы понять, какой он гнилой оказывается внутри. Кстати, и поток энергии от него самый тонкий. Почти и нет его. Сейчас же я переполнен энергией, что дали мне родные, как гелиевый шарик. Того и гляди — лопну. Но я не обольщаюсь. Понимаю, что этого мне хватит максимум на месяц. Стоящий в паре десятков метров от меня дедок, похороненный тут всего две недели назад и уже почти полностью прозрачный, как бы намекает на это.

Тут Рита вздохнула и посмотрела поверх надгробия. Как раз туда, где я стоял. Ее глаза расширились от удивления, а рот округлился. Я улыбнулся ей и помахал рукой. Ну а вдруг реально меня видит? Сестренка как заторможенная подняла свою руку и тоже махнула. Да ну! Неужели реально видит?!

— Рит, — окликнул ее Антон.

Слышь, черт поганый, ты чего сестру отвлекаешь? Рита оглянулась на него, махнула рукой, чтобы отстал (так его, сестренка! Гони в шею этого мудака), но когда вновь посмотрела на меня, то ничего уже не увидела. Это было видно по взгляду, что метался туда-сюда, обшаривая надгробие и территорию, что к ней прилегает. Вот Тоха, вот сволочь! Даже попрощаться нормально не дает! Родители в отличие от сестры меня даже не заметили. Что поделать — я старший ребенок в семье, больше опора, чем тот с кем нужно нянчиться. Наоборот, это Ритку на меня они чаще скидывали. Вот и возился с ней. А папа с мамой в это время свидания себе устраивали, или к друзьям ходили. Вот и вышло, что я больше к Ритке привязан, чем к ним. Да и с их стороны почти то же самое чувствуется. Хотя маме тяжелее, чем отцу, это тоже видно.

Прощание закончилось. Рабочие быстро закидали мою могилу землей и вскоре кроме меня никого не осталось. Нет, вру, еще на соседних свежих могилах сидели такие же, как я несчастные, что еще задержались в этом мире. От скуки попробовал с ними поговорить, но большинство только отмахнулось. Или вообще не ответило. Лишь маленькая девочка с куклой в руках (откуда кстати она у нее) грустно призналась, что ждет, когда подземная жуть заберет ее.

— Почему же сама к ней не пойдешь? — спросил я ее.