– Ты не врешь?

– А поздороваться не надо? – засмеялся Петька.

Танька закусила губу и промолчала.

– Зря ты так, Таня, – вкрадчиво начал Петька. – Ты вчера сама черт знает как себя вела, а теперь строишь из себя обиженную. Никто тебя обижать не собирался…

– Квитко, ты совсем охренел? – прошептал Игорь, возмущенный до глубины души.

Петька нетерпеливо от него отмахнулся.

– Тань, вот ты думаешь, что очень нам насолила, когда уперла наш пакет. Только насолила ты не нам, а, можно сказать, всему человечеству.

– Чего? – не выдержала Танька.

– Ну, во-первых, не чего, а что, а во-вторых – что слышала, напакостила ты не нам. Всему человечеству!

«Что он плетет, – подумал Игорь. – Хватил тоже, всему человечеству!» Но на Таньку это произвело впечатление.

– Это как? – спросила она.

– Мы с Игорем выслеживаем опасного преступника, а если по твоей милости нам это не удастся, мы его упустим, и он может навредить еще очень многим людям…

– А что он сделал, преступник?

– Этого мы еще не знаем.

– Откуда ж тогда вам известно, что он преступник?

– Мы пока только подозреваем его!

– Значит, он может оказаться и не преступником?

– В принципе, может! Но это вряд ли… Мы кое-что знаем о нем и его сообщнике…

– Это Иван Борисович преступник?

– А ты почем знаешь?

– Что ж, по-твоему, я совсем, что ли, дура? Я вас сюда привела, я вам про Ивана Борисовича рассказала, так кого ж еще вы тут выслеживать можете? Скажешь, нет?

Таня выросла словно из-под земли. Рыжие волосы были растрепаны, глазенки сверкали.

– Не скажу! Ты и вправду умная, Таня! А если ты умная, то ты, вместо того чтобы мешать, поможешь нам. И твоя помощь будет поистине неоценимой, ведь ты тут каждый камешек знаешь, а мы идем, как говорится, вслепую! Представляешь, сколько времени мы потратим зря? Мы, конечно, все равно его выследим, и без тебя, но… А впрочем, не хочешь, как хочешь! Тебе понравился оранжевый пакетик? Бери его себе на здоровье! Нам не жалко, правда, Круз?

– Конечно, у нас их навалом! К тому же у меня фотографическая память, я это место и ночью узнаю! Ладно, Петь, идем, что мы зря время теряем? Ну не хочет человек нам помогать! Не заставим же мы его. Да и вполне обойдемся… У нас еще много работы, пошли!

И они сделали вид, что уходят.

– Подождите! – крикнула им вслед Танька. – Подождите, я с вами!

– Вот это другой разговор, – обрадовался Петька. – Идем с нами, Таня!

– А вы куда?

– Домой!

– А он же сказал, что у вас дел много! – кивнула она в сторону Игоря.

– Конечно! А ты вот что нам скажи, Таня, ты помнишь, где машину Ивана Борисовича видела?

– Помню!

– Покажешь место?

– Запросто!

– А как же он туда подъехать смог?

– Я не знаю, я ведь издали машину-то видела!

– Отсюда далеко?

– Не очень. Вон там, видишь? Вон то сухое дерево?

– Ну?

– Вон там и стояла его машина.

– А какая у него марка?

– «Нива».

– Ага, вездеход! – почему-то обрадовался Петька. – Специально, значит, купил… Тань, а к тому месту есть подход не через поле?

– Надо думать… Он же на машине, даже на «Ниве», по полю не проедет! – заметил Игорь.

– Ага! – подтвердила Танька. – Не проедет!

– Тань, а в какое время суток ты его видела? – спросил Петька.

– Утром! Совсем раненько! Часов в семь.

– А ты что тут часов в семь делала? – поинтересовался Игорь.

– Я тут для бабушки Анисьи цветочки собирала, она их в Москву возит, продает, а то ей жить совсем почти не на что! А тут цветов прорва. Ландыши сперва, потом незабудки и ночные красавицы… Я ей помогаю! – с гордостью сказала Танька.

– Это твоя бабушка? – с недоумением спросил Петька.

– Нет! Это одна старушка из деревни, я с ней дружу. Тут у Поганого поля всего много! И цветов, и грибов, и ягод!

– А ты над всем хозяйка? – засмеялся Петька.

– Вот именно!

– Здорово! Ты молодчина, Таня!

Танька вдруг задумалась.

– А давайте дойдем до дерева, тут не так уж далеко… И поглядим, что там и как, а?

Мальчики переглянулись. Перспектива идти через Поганое поле их не слишком вдохновляла, но, с другой стороны, прямой путь всегда лучше окольного… Во всяком случае, короче.

– Ладно, давайте! – кивнул Петька. – Тут недалеко!

Однако они добирались до сухого дерева больше часа. Уж больно трудно было двигаться.